Похождение Шерлока Холмса в России

Орловец П.

Порывшись у себя в чемодане, Холмс вытащил несколько ситцевых рубах и две пары плисовых широчайших шаровар.

— Я купил эти вещи для коллекции, — пояснил он. — Такие костюмы любят сибиряки.

— И в особенности приискатели, — поддакнул пристав.

— Тем лучше, — сказал Холмс. — Рубах хватит нам всем, а вот насчет шаровар хуже. Нет ли у вас, Ватсон, чего — нибудь подходящего?

У меня оказалось три пары обыкновенных статских брюк.

Выбрав

самую поношенную пару и прибавив к ней синюю рубаху, Холмс передал их приставу.

— Это возьмите вы. Итак, господа, прошу приступить к переодеванию. Если публика будет удивляться на наши наряды, мы можем сказать, что отправляемся на охоту.

В десять минут все мы трое переоделись, а снятое платье уложили в чемоданы.

Затем мы сунули в карманы по паре револьверов и по сотне патронов, а Холмс, кроме того, достал из чехла свой любимый винчестер, с которым он уже несколько раз охотился в восточной Сибири.

Совершенно готовые в путь, мы стали ждать, не выходя из каюты.

Но вот, наконец, раздался протяжный гудок, и пароход стал подходить к берегу, где он должен был брать дрова.

Как только он остановился у пристани, мы вышли на берег, сами захватив свой ручной багаж.

— Тут на берегу у меня есть один приятель — дровосек, — сказал нам пристав. — Этот человек отличается тем, что не промолвит без особой надобности ни единого лишнего слова. Пойдемте к нему. У него мы можем оставить наш багаж, отдохнуть и запастись всем необходимым.

— Он хорошо знает местность? — спросил Холмс.

— Как свои пять пальцев! — воскликнул пристав. — Он живет в этой местности лет десять, сам заправский охотник, и тайга для него — мать родная.

— Вот и великолепно! — обрадовался Холмс. — В нашем предприятии он может сослужить нам очень важную службу.

Разговаривая таким образом, мы взобрались на крутой берег и пошли по дороге мимо сложенных дров.

VII

Вскоре мы подошли к одиноко стоявшему низенькому домику, приютившемуся у опушки леса.

Пристав подошел к двери и, стукнув в нее, крикнул:

— А ну — ка, Федя, отопри! На охоту к тебе приехали!

В избушке послышалось кряхтение, затем щелкнул дверной засов, отворилась дверь, и на пороге показался приземистый широкоплечий мужик, с угрюмым лицом, поросшим густой бородой и обрамленным давно не стриженной копной темно — карих волос.

Увидав пристава, он радостно кивнул головой.

— А — а! Не ожидал! Взаправду на охоту? — спросил он густым басом.

—

Взаправду. Вот и двух товарищей привез с собой, — ответил Курабко.

— Совсем будто приискатели! — усмехнулся Федор. — Надолго ли пожаловали? Да входите в избу — то!

Мы вошли в избу, состоявшую из одной мрачной горницы, уставленной самой неприхотливой мебелью.

На одной из стен висели две берданки, винчестер и дробовик, вокруг которых были развешены патронташи, сумки и ножи.

Оставив нас в покое, Федор, не говоря ни слова, подошел к печке и стал ставить самовар.

Пока мы разговаривали между собою и вскипал самовар, он не проронил ни слова.

Мы напились чаю, закусили припасенными консервами и зажаренной Федором оленьей ногой и только тогда приступили к обсуждению будущего плана действий.

Федору не пришлось долго объяснять настоящей цели нашего приезда.

С двух слов он понял все и угрюмо пробурчал:

— Давно пора. Намедни ходил за оленем, так опять трех убитых видел.

— Где? — быстро спросил Холмс.

— Верстах в тридцати.

— По какому направлению? От «Смертных грехов» далеко?

— То — то что далеко! Молодцы работают на чистоту, чтобы и подозрениев на них не было.

— Расскажи — ка, где это было?

— Чего рассказывать — то? От первого «греха» к северо — востоку верст пятнадцать.

— И следы были?

— Какие там следы! Небось тайга — то на мхах и воде летом! Долго ли ходить будете?

— Ну, уж этого не знаю! — сказал Холмс.

— Значит, сухарей больше брать, — произнес Федор и замолк.

Больше он ничего не сказал.

До самого вечера он занимался лишь тем, что чистил свои винтовки и приготовлял патроны, прерывая свои занятия лишь на время обеда и ужина, состоявших все из тех же консервов и оленьей ноги.

Холмс тоже говорил мало.

Он казался сосредоточенным и весь день ходил взад и вперед то по комнате, то по двору, о чем — то раздумывая.

Перед тем как ложиться спать, он обратился к Федору:

— А нельзя ли мне посмотреть на этих братьев?

— Не советовал бы, а впрочем, можно. Я устрою, — ответил тот.

Больше они ни о чем не говорили.

VIII

Мы выспались прекрасно и, проснувшись на следующий день с рассветом, стали собираться в путь.

На этот раз Холмс с особенным вниманием нагружал свой и мой ранцы.

Приставу дали котомку Федора, нагруженную самим Холмсом.