Похождения бравого рядового Гувер
Шрифт:
У Дантона вытянулось лицо.
– Сэр! Вы не можете, сэр! Я же не робот, в конце концов! Это нечестно, клянусь нашим славным звездно-полосатым флагом!
– Соблюдайте субординацию, Дантон.
– Ледяным тоном напомнил Доусон.
Снайпер Джо поерзал в кресле и почесал щетину.
– Есть и другой вариант.
– Мягко сказал Доусон.
– Можешь не соглашаться.
Дантон опасливо покосился на начальника. Не в характере Доусона было заменять сложное наказание легким. Хотя от недосыпа Дантону уже начинали мерещиться зеленые человечки.
– А что за вариант?
– Осторожно
– Ты же у нас матерый волк, Джо. Все прошел, все видел. Опыта набрался. Можешь поделиться.
– Инструктором что ли отправишь?
– Прикинул Джо.
– К скаутам?
– Нет, на такую жестокость я не пойду. По отношению к детям, разумеется. Есть тут у нас один борзый курсант.
Дантон усмехнулся.
– Салагу проучить? За кого ты меня принимаешь, Доусон?
– Не надо недооценивать подрастающее поколение. Смотри, как бы тебя не проучили. Слышал что-нибудь о курсанте Гувер?
– Мерд Гувер?
– Усмехнулся Джо.
– Слыхал. Неуловимый мститель, весь табель в пятерках. Что, перспективный парнишка?
– Невероятно.
– Доусон почему-то улыбнулся.
– Покажешь новичку город. Выведешь в люди так сказать. А то сам знаешь, что на базе за развлечения.
Что за развлечения на базе Джо прекрасно знал. За это и был тихо ненавидим всем командным составом.
– Идет.
Глава 8. Секрет успеха.
– Шах.
– Нет уж.
– Тогда так. Шах.
– Мимо.
– Все равно шах!
– Конем королю грозишь? Это карается.
– Сказал Мак-Гинти и съел коня Гувер.
– Подумаешь.
– У тебя нет шансов.
– У меня есть запасной план.
– Не очень-то он тебе помог.
– Да? А что ты на это скажешь?
– Ухмыльнулась Гувер, поднимая заветную пешку.
– Мат.
– Черт!
– Выругался Мак-Гинти.
– Проклятая пешка!
– Так оно обычно и бывает.
– Гувер многозначительно поиграла бровями.
– Когда короли слишком задирают нос, им под ноги бросаются пешки, и они расшибают себе надменные лбы. Еще партию?
– Нет уж. Ладно, давай, спрашивай.
Гувер со злодейским видом потерла ладони. Вот уже неделю они с Мак-Гинти играли в шахматы. Гувер, по своему обыкновению, сначала попробовала изобразить начинающую и нарочно путала фигуры и ходы, но с Мак-Гинти этот номер не прошел. Играть с ним оказалось весьма интересно, он знал великое множество комбинаций и веселых историй про шахматистов. И под каждый ход у него была своя метафора. Особенно много он говорил про короля и королеву, офицеров и слонов. Гувер в ответ показывала ему язык и корчила рожи, чем иногда выводила невозмутимого злодея из себя. Проигравший должен был честно отвечать на вопрос. Так Гувер уже знала, что больше всего Мак-Гинти любит батончик Nuts, бразильский кофе, туалетную воду J"adore от Dior, группу Blackmore's night, поэта Вордсворта, первый раз поцеловался в десять лет с пятнадцатилетней соседкой и был квотербеком в школьной команде по американскому футболу.
Гувер, в свою очередь, пришлось рассказывать, что она больше всего на данный момент
– Расскажи про свою Родину.
Мак-Гинти тяжело вздохнул. То, что он родился не в Штатах, Гувер знала, но на этом ее знание кончалось.
– Я родился в Норвегии.
– Правда? Совсем не похож. Ты тогда высокий должен быть, со светлыми волосами, синеглазый...
– С обветренным лицом и капитаном драккара.
– Продолжил Мак-Гинти.
– В каком веке ты застряла? А что за намеки насчет высокого?
Трой встал во весь свой немаленький рост и нахально подмигнул Гувер. Он был стройный, хоть и не слабый, а вынужденная диета сделала его еще стройней.
– Рассказывай дальше давай.
– Что конкретно? Я родился не в городе. У отца... у меня был маленький домик посреди леса. Мы жили одни. Первое, что я помню, это блеск снега сквозь окно. Синие, красные, желтые искорки. И треск огня в камине. И никого вокруг, ни души, словно ты один в этом мире. И нет ни Бога, ни Дьявола, а есть только бесконечные фьорды, деревья и бег на лыжах, срывая дыхание, для того, чтобы принести жертву Ноку. Мы все там были язычниками. Мне рассказывали, что когда я был маленьким, я болел, и ко мне приходила Сигне-кьяерринг, лечить меня от рахита.
– Помогло?
– Помогло.
– Усмехнулся Мак-Гинти.
– Так что в них я верил больше. Но больше, чем в них - в себя. Кому еще верить, когда проваливаешься в полынью, а вокруг ни единого человека на мили вокруг, чтобы помочь? И только пушистый снег осыпается с игольчатых лап, нависших над водой. В юности я только и мечтал, чтобы увидеть Аасгаардсрейю, и занять место среди ее всадников. А потом... потом пришлось покинуть это место и переехать жить... в другое место.
– Ты не договариваешь.
– Упрекнула его Гувер.
– Я ответил на вопрос.
– А почему у тебя шотландское имя?
– А почему у тебя имя испанского футболиста?
– Ладно.
– Пообещала Гувер, собирая шахматы.
– В следующий раз ты не отвертишься.
Она забежала к себе в отсек и достала фальшивый пропуск в костюмерную. Каждый год Фантом устраивал новичкам посвящение, веселое или злобное, в зависимости от настроения. Попытки пресечь издевательства над молодыми курсантами ни к чему не приводили.
Гувер не успела, ее опередил Питер Грин, сейчас мало на себя похожий. Ради важного события он выкрасил волосы в ярко-зеленый цвет, одел рваные штаны со следами крови и нарисовал на груди пару жутких шрамов, эффектно открываемых черной майкой. Мрачная готичная Гувер хмуро кивнула ему от двери длинными черными волосами и изобразила нечто вроде улыбки кроваво-красными губами.
Первокурсники, еще затянутые на все пуговицы, исполнительные, как овчарки, стройными рядами стояли наизготовку, преданно сверля стену полными служебного рвения взглядами. То, что дисциплина должна быть внутренней, а не внешней, они еще узнают, а пока... Пока Грин и Гувер переглянулись и сладко улыбнулись друг другу.