Похождения бравого рядового Гувер
Шрифт:
— Что? — Сказал он, плохо владея голосом.
— Куколка. — Повторила Гувер, злорадствуя над смятением агента. — Светленькая такая.
— Что ты говоришь? — Алекс схватил Гувер за узкие плечи. — Откуда ты знаешь?
Знать про Куколку Гувер не полагалось, уж очень личная была информация, и строго засекреченная. Но не стоило Кейджу звать ее чинить главный компьютер базы.
— Да я ее сама тут видела. — Плохой парень едва не расхохотался Алексу в лицо. — Да вот же она, за спиной у вас.
Алекс медленно обернулся, как будто у него за спиной было приведение. Палец
Алекс отпустил девушку и крепко выругался. Потом увидел огромные зеленые недоумевающие глаза, выпустил рядового, и пулей вылетел из кухни. Плохой парень наконец-то захохотал, и, отсмеявшись, улегся внутри Мериды, свернувшись ядовитой змеей.
— Боже. — Гувер провела ладонью по губам, на руке осталась кровь. — Господи Боже.
Первой мыслью было бежать к доктору Брандту рассказать о случившемся. Гувер даже сделала два шага к выходу, но остановилась.
«Ты никуда не пойдешь» — Сказал внутренний голос, и Гувер не могла с уверенностью сказать, принадлежит он ей или плохому парню.
Но он заставил ее остановиться. Мерида поняла, что сейчас точно разревется. Никто в нее не верил. Брандт наверняка упечет ее в лазарет навечно, и будет прижигать мозги электричеством. Чувство ужасного одиночества затопило девушку. Она схватила с полки жестяную банку и вылетела со склада, ничуть не уступая Алексу Мастерсу.
Везде были камеры. Гувер шла, пытаясь выглядеть обычно, если она вот так разревется, ее съедят живьем, в качестве мести за слишком длинный язык и хамские закидоны.
«Найти пустой отсек» — В панике думал рядовой, чувствуя, что сейчас слезы брызнут из глаз ручьями и закапают с кончика носа.
Она остановилась перед бронированной дверью, ведущей в «очень секретное помещение». Но Гувер не собиралась разглашать секретную информацию, воровать оружейные разработки или устанавливать бомбы, ей просто надо было как следует отреветься, заедая горе сладкой печенькой. Так что она без зазрения совести взломала хитрый код замка и вошла внутрь. Дверь за ее спиной мягко закрылась и долго сдерживаемые слезы наконец-то хлынули из глаз, вперемешку с грязными ругательствами в адрес Кейджа, Мастерса, снайпера Джо, в которого Гувер была тайно влюблена с четырнадцати лет, Марии Кри и прочих, кто попадался на ум.
Гувер открыла крышку банки и с удовлетворением достала сочный кекс, обильно поливая его слезами. Кекс был еще горяченький, рассыпчатый и вкусно пах. Почему-то это добило Гувер окончательно, она зарыдала уже в голос, как маленькая девочка, у которой отняли конфетку. Не хватало еще только упасть на пол и забиться в истерике. Она подняла голову, оттерла слезы и застыла. Прямо напротив нее, посреди прозрачного бокса стоял высокий бледный мужчина и несколько ошарашено рассматривал саму Гувер и кекс у нее в руке. Гувер подавилась слезами и с хрипом втянула воздух, за секунду успев отметить, что мужчина невооружен, хорошо сложен, и заперт в бокс в одном из самых неприступных отсеков базы, а значит, крайне опасен. А еще он посмел увидеть ее в такой ужасный момент, и,
Он ехидно улыбнулся ей, оценив ситуацию правильно, но на лице у него все равно осталась тень недоумения.
«Как ты вошла?» — Поняла Гувер, проходившая подготовку у самой Марии Кри. Угадывать мысли людей непросто, но у Мериды был настоящий талант.
— Скотина. — Сказала она с чувством. — Гад. Подлец. Ты не мог в другом месте сидеть?!
Мужчина не успел ответить, дверь отсека бесшумно отъехала в сторону, и стремительной походкой в комнату вошел сам директор Кейдж.
Глава 2. Я хочу сыграть с тобой в игру
Дверь отсека бесшумно отъехала в сторону, и стремительной походкой в комнату вошел сам директор Кейдж. Он остановился напротив стеклянного бокса, заложив руки за отвороты длинного плаща, развевающегося при ходьбе. Гувер любила смотреть на Кейджа в такие моменты, в голове проносились сравнения с любимым профессором Снеггом, Ван Хельсингом, Зорро и прочими брутальными мужчинами в длинных плащах.
Пленник бросил несколько ошарашенный взгляд на Мериду, одним прыжком спрятавшуюся за большим генератором, призванным держать стенки клетки под напряжением, так, чтобы к ним нельзя было прикоснуться. Или пустить по полу ток. Так что Кейдж ее не увидел, зато пленник видел прекрасно. Мерида погрозила ее кулаком и показала пальцем на генератор.
«Вякнешь — пущу ток». Мягкосердечностью она не отличалась, успев за годы службы насмотреться всякого. Одним из предметов, обязательных к сдаче курсантами, были пытки. Как моральные, так и физические. А Гувер была солдатом.
— Мак-Гинти. — Сказал Кейдж, здороваясь.
— Кейдж. — Отозвался Мак-Гинти.
— Как ты тут?
Тон Кейджа поражал любезностью. Вылитый хозяин, не знающий, чем еще порадовать заглянувшего гостя.
— Прекрасно.
— Не дует?
— Твоими стараниями.
Гувер посмотрела на клетку. Вентиляция в ней имелась, но счетчик был установлен так, чтобы пленнику было нестерпимо душно. Также в ней не было ни стула, ни кровати — вообще ничего. Только небольшое отверстие в полу для отправления естественных надобностей. Клетка была высокой, Мак-Гинти стоял нормально, но узкой, такой, чтобы нельзя было лечь, не согнувшись в три погибели, рискуя задеть ногой стенку и прожариться до хрустящей корочки.
«А еще его не кормят». — Отметила Гувер заострившиеся скулы и изможденный вид.
Зато поят, чтобы не подох.
— Может скажешь, зачем явился?
— Соскучился.
— И чего тебе дома не сиделось?
— Ты даже не представляешь, кому взялся угрожать, Кейдж.
— Смешно слышать это от тебя. Ничего не хочешь?
— Нет, мне здесь нравится. Сдается мне, я здесь надолго.
— Это точно. Скажи, если захочешь гамбургер или еще чего.
Кейдж вышел и Гувер растянулась на полу. Растяжка у нее была как у циркачки, так что в бублик она сворачивалась без труда, и сколько угодно могла оставаться в таком положении… на занятиях, когда никто не мешает, и стук сердца не грозит тебя выдать начальству.