Похождения ксенопсихолога на космической станции
Шрифт:
— Симбио… что? — Женя опешила.
— Симбиогенез — единственный способ размножения доступный гатракам, — объяснил Миритин. — Они…
— Об этом потом, — оборвал его Талех. — А теперь к делу. Мы узнали о нём от террористов и… Без подробностей, — добавил он, поймав настороженный Женькин взгляд. — Гатраноид жил на станции около шестидесяти дней и служил у гатраков связным.
"Почти два месяца, — подумала Женя. — И причём тут гатраки?"
— Как он связан с террористами? Это другой вопрос. Всему своё время. А пока нас интересует, что ему известно. Как он сюда
Женя с Рокеном многозначительно переглянулись…
— Меняя плотность и окраску, он проникал в самые недоступные места. Полипы это умеют. Но, самое интересное, — с ним была ещё одна бомба в виде камушка. Гатраноид собирался её кому-то передать. Кому-то, кто недавно прибыл на станцию под видом туриста. Увы, больше ничего выяснить не удалось.
— А как же телепатия? — спросила Женя.
— Он — гатраноид, а ДНК гатраков устойчиво к телепатии.
— А…
— Геном честности? — усмехнулся Талех.
Женя кивнула, виновато глянув на Рокена. Учёный деликатно отвернулся.
— Не сработал, — сказал Талех. — ДНК полипа невосприимчиво к нашим геномам. И на гатраков джамранские геномы действуют непредсказуемо. А говорить он не станет.
— А умеет? — удивилась Женя.
Помнится, при встрече в лифте оно бормотало что-то нечленораздельное.
— Ещё как может! — усмехнулся Талех. — В ходе допроса мы узнали массу гатрацких ругательств и похабных анекдотов…
Внезапно гатраноид рассмеялся трескучим смехом и заговорил ломким голосом:
— А вы не стесняйтесь, командор! Недаром о вас говорят…
Талех заметно напрягся.
— Давайте, — хмыкнул гатраноид. — Вы это любите…
Командор промолчал и не двинулся с места…
— Ну?! — гатраноид подёргался, пробуя вырваться из оков. — Хотите анекдот?.. Приводят к Талеху гатракского лазутчика и спрашивают: "Господин командор, что нам с ним делать? Мысли читать нельзя, геномами колоть тоже". "Пытайте, — отвечает командор, — пытать можно".
Талех выслушал с каменным лицом. Дравал закашлялся. Миритин с Рокеном подавили смешки. А Женя вопросительно посмотрела на Рокена, и перевела взгляд на Талеха. Ей было не смешно.
— Он безумен, — невозмутимо сказал командор. — Несёт всякую чушь. В результате неудачного симбиогенеза. Обычно такие экземпляры не выживают, в лучшем случае — не более тридцати суток. Как он вообще продержался так долго? Впрочем, он умирает.
Талех повернулся к Жене.
— До утра не доживёт. Требуется ваша помощь.
— Моя?! — поразилась Женя. — А что я могу?
— Многое. Вы же ксенопсихолог. Попробуйте разговорить вашими методами.
Лучше бы на Женю обвалился потолок! Это что, наказание?! Особо изощрённая пытка? Правду про него говорят…
— Женя…
Талех назвал её настоящим именем?
— Я серьёзно. Понимаю, вам тяжело в это поверить, но вы моя последняя надежда. В арсенале ксенопсихолога, насколько мне известно, наверняка есть какие-нибудь тесты… Чтобы
"Мне это снится", — с тоской подумала Женя.
К сожалению, это был не сон, а суровая правда…
— Что нужно узнать? — сдавленно уточнила она.
— Где находится взрывное устройство.
"Это твой решающий ход, — неожиданно прозвучало в голове не её мыслями. — Пока играешь на своём поле".
Что за!?.. И Женьку озарило. Она связала всё, что знала о филиноидах, сопоставила, задумчиво прищурившись взглянула на океза, прикинула и воскликнула:
— Голографические очки!
— Что? — не понял Талех.
— Мне нужны голографические очки с видеорядом. Загрузите туда изображения внутри станции… Что у гатраков и филиноидов вместо мозгов?
Миритин с Талехом переглянулись.
— Ну, орган управляющий мышлением, поведением… — пояснила Женя.
— А, вы об этом, — сказал Миритин. — У филиноидов — нервные узлы в разных частях тела. У гатраков нервная система и мозг почти идентичные гуманоидным. У гатраноида, вероятно, и то, и другое или, скорей всего, гибрид.
— Значит, мозговую активность гатраноида можно зафиксировать на энцефалометре?
— Если настроить на соответствующие электрические волны. У гатраков — преобладают гамма и дельта ритмы, у филиноидов… не важно. Стационарный энцефалометр из медицинского центра вполне подойдёт.
— Тогда, надо подключить его.
— Вы слышали?! — крикнул Талех. — Выполняйте!
Дравал конвоировал скованного гатраноида в медотсек. Миритин с Рокеном отправились вперёд настраивать приборы. А Талех с Женькой отстали, и командор спросил:
— Как это поможет?
— Скажите честно, вы сами обо мне подумали или…?
— Дмерх, — угрюмо ответил Талех. — Возник на допросе… В общем, заявил, что вы должны помочь… Я не поверил, но он показал мне, что произойдёт со станцией, если… Так что вы задумали?
Похоже, Талех слишком нервничал для Талеха.
— Всё просто, — ответила Женя. — Вы говорили, что филиноиды реагируют на визуальные образы. Он наполовину полип, значит… Если гатраноид знает о взрыве или взрывателе, то возникнет ассоциативная связь и показатели изменятся. Для этого понадобится совместить изображения… Талех?
— Что?
— Вы же его не пытали.
— Откуда вы знаете? Не слышали анекдот?
— Не важно. Мало ли что болтают. Просто я так чувствую.
Талех посмотрел ей в глаза.
— Я не пощадил бы гатрака, но часть его когда-то была филиноидом… Жертвы гатраков ни в чём не виноваты. Я не могу причинить боль тому, кто и так пострадал.
— В нём же ничего не осталось от того полипа?
— Это не совсем так… Он просто смирился…
Гатраноида посадили в кресло и надели шлем энцефалометра. Женька никогда раньше не пользовалась этой штукой. Не было случая. Потому Миритин сам подключил электроды, сканометры и подсоединил тактильно-визуальные датчики. Дравал загрузил в голо-очки данные с пультов слежения, и доктор направил визуальный спектрометр к зрительным нервам, фиксируя изображения и выводя на монитор.