Похождения Нила Кручинина
Шрифт:
Мог ли один человек отодвинуть от стены стальной шкаф весом более тысячи килограммов?
Мог ли один человек, без смены, работать с интенсивностью, необходимой для пропила стены и для вскрытия стального шкафа в короткий срок, бывший в его распоряжении, — в одну ночь.
Во всех трех случаях объекты ограбления были однотипны — институты; налицо имелся единый «почерк», выражавшийся в том, что вскрытие шкафа производилось единым способом высверливания и последующего уширения отверстия, с окончательной его обработкой раком; налицо одна и та же манера тщательного затирания за собой следов на полу,
«Но, — говорил себе Кручинин, — все это могло быть и результатом присущей нескольким преступникам единой манеры работать, последствием одной „школы“ — и только».
И вот, лежащая поверх остальных, третья папка позволяла, наконец, отбросить в сторону все сомнения: преступления действительно совершены одним и тем же человеком. Папка содержала экспертизу почерка на конверте, в котором «совестливый» преступник прислал обратно в институт похищенные, но бесполезные ему документы не денежного характера. Тут, после третьего взлома, преступник повторил то, что сделал и после первого ограбления: прислал обратно пачку ненужных ему бумаг.
Хотя внешне надписи на конвертах выглядели совсем по-разному, но опытный глаз сразу определил в обоих наличие рисовки, старание изменить почерк писавшего. Графическая экспертиза показала, что адреса на конвертах писаны одной рукой.
Значит, действовал все же один человек… А раз так… Кручинин раскидал по столу уже собранные было текущие дела и быстро рассортировал их на несколько кучек. Красный карандаш забегал по обложкам папок. После этого тонкий палец Кручинина так плотно лёг на кнопку звонка, что у Грачика, вбежавшего в комнату на вызов, был даже несколько испуганный вид: Кручинин никогда не звонил так пронзительно.
— Раздавайте! — кивнул Кручинин на размеченные дела. Словно боясь, как бы Грачик не захватил и четыре тощие папочки, Кручинин прикрыл их ладонью.
Грачик проглядел резолюции и с удивлением поднял взгляд на Кручинина.
— Но… — нерешительно произнёс он, показывая одну из папок, — ведь это дело уже почти закончено… Осталось поставить точку.
— Да, да! — Кручинин хотел ещё что-то сказать, так как понимал, что его молодому помощнику жаль отдавать почти доведённое до конца при его участии красивое дело, но передумал и повторил приказ: — Раздавайте, как помечено.
— Слушаюсь… — Стараясь подавить обиду, Грачик повернулся к выходу. Но, прежде чем он успел покинуть комнату, Кручинин отрывисто бросил:
— Фадеича ко мне, быстро!
Грачик вышел не оборачиваясь. Он уже успел настолько изучить своего начальника, чтобы по его интонации понять, что сегодня спорить с ним бесполезно. Грачик ещё не знал, что именно, но что-то перевернуло планы Кручинина, захватило его целиком. И разве только по тому, что Кручинин требовал к себе «Фадеича» — старейшего работника Уголовного розыска Фадеичева, — можно было догадаться: необходимы какие-то исторические изыскания… Фадеич — теперь уже более чем пожилой и недостаточно крепкий для активной оперативной работы человек — был совершенно незаменим там, где требовалось
— Помните дела об институтских сейфах? Вот те, что в этом году остались нераскрытыми? — спросил Кручинин вошедшего старика.
— Ещё бы не помнить!
— Так вот, несколько дней назад тот же негодяй кассу «сработал»!
— И чисто? — с нескрываемым интересом спросил Фадеич.
— К сожалению, очень чисто, — усмехнулся Кручинин. — Но теперь шабаш! Спуску не дадим, распутаем.
— Это конечно, — в раздумье согласился старик. — Было бы за что ухватиться…
Кручинин подробно описал Фадеичу обстоятельства последнего налёта «медвежатника».
— Д-да, — Фадеич покачал головой, — видать квалификацию. Не из нынешних.
— Старая школа, — подтвердил и Кручинин. — За это говорит все — чистота взлома, тщательность затирания следов и, наконец, терпеливая и хорошо поставленная разведка места преступления: все три взлома совершены на следующую ночь после получения из банка крупной суммы. Преступник ни разу не ошибся, не пошёл на мелочь!
— Квалификация! — с удовольствием повторил Фадеич. — Такого и взять приятно. Н-да! Выходит, надо перебрать всех, кто ещё в живых остался и на такое дело способен.
Кручинин придвинул себе блокнот и стал набрасывать план действий. Мысли бежали так, что карандаш едва успевал их конспектировать.
«1. Произвести выборку „медвежатников“,
2. Установить судьбу каждого.
3. Отобрать живых.
4. Установить тех, кто работал способом, каким произведены взломы в институтах.
5. На уехавших «медвежатников» запросить данные периферийных розысков.
6. Запросить Ленинград, там в своё время было совершено несколько похожих взломов.
7. Из «медвежатников» отобрать тех, кто в сроки ограбления институтов мог быть в Москве.
8. Поднять все дела о соучастниках взломов; о «малинах», о наводчиках, о делодателях, об изготовителях инструмента».
Кручинин в задумчивости покрутил бородку, и его узкий ноготь провёл под этим пунктом твёрдую черту.
— Это — часть архивная, — сказал он Фадеичеву. — Тут вам хватит работы на добрый месяц.
— На что мне месяц? В неделю оформим, — возразил Фадеич. — Только бы «дела» нашлись.
Фадеич поглядел на часы, он сокрушённо покачал головой:
— Эх, досада-то!..
— Что такое? — обеспокоенно спросил Кручинин.
— Да время-то позднее, архивники давно спят.