Похождения Прокошки и Игнашки
Шрифт:
До полудня они гуляли. Погода стояла летняя, и день выдался очень жаркий. Дорога, тротуары, дома и крыши накалились до того, что дышать нечем. Люди ходили, как вареные. На центральной улице два дворника собрались поливать дорогу. Приготовились, сошлись вместе да слово за слово — и заговорились, а брандсбойты положили. Оставалось кончить разговор, открыть кран, и пошла поливать. Но разговор у дворников был интересный: о жаре говорили, о деревне, о засухе. В это время откуда ни возьмись Игнашка с Прокошкой. Увидали ребята на дороге блестящие брандсбойты лежат и кишка длинная, как змея, да шасть на дорогу. Известное дело: вода для ребят, что вода уткам: открыли они водопроводный кран, брандсбойты в руки, да как пустят водой на тротуар с двух сторон.
Через минуту на обоих тротуарах улицы никого не осталось. Народ столпился на расстоянии недосягаемости воды — дивятся на чудо, а подойти боятся. Брандсбойты поливают, а людей не видно. Никто толком не разберет, в чем дело. Нашлись какие-то смельчаки, бросились, было, кран закрыть, ребята как окатят их водой, они назад. Тут вмешалась в дело власть — позвонили в полицию. А народ с обоих концов улицы заполнил. Никто верить не хочет, чтобы сами брандсбойты народ обливали. Чудо. Началась давка. Пошел разговор, что это дело нечистой силы. Сначала это было смешно. А, как увидели многие, что сами брандсбойты поворачиваются в разные стороны, словно ими кто управляет, хоть и день белый, а стало страшно, стали креститься. Один поп, убедившийся в том, что это дело не иначе, как нечистой силы, осенил себя крестным знамением, да с крестом в руке и двинулся на брандсбойты. Ребята видят, что дело плохо, да как с двух сторон приняли попа в кишки, поп не знал, куда ему и деваться. Не прошло секунды, он, как мокрая курица, снова стоял в толпе, и все на нем до нитки было мокрое.
— Что, батюшка? Окрестили? — смеялась толпа.
Поп чихал, крестился и еле переводил дух. А народ: ха-ха-ха!
Тогда ринулся было солдат с ружьем, ну да куда — чуть вода с ног не сбила. А народ все прибывал. Движение по улице прекратилось. Прибыли конные городовые — до чуда и не протиснуться. Стали народ нагайками разгонять. Народ стал возмущаться. В полицию полетели камни. Пригнали полк солдат. Пожарные приехали. На поливающие брандсбойты началось настоящее наступление. Пожарные воды не боятся — напролом лезут. Прокошка с Игнашкой видят, что дело плохо, побросали брандсбойты наземь и в сторонку. Пожарные кран было закрыли, но… не успели. Народ как хлынул с двух сторон чудо смотреть — пожарные в кольце — давят. Они уговаривать народ. Не принимают в резон. Тогда пожарные, чтобы не быть раздавленными, брандсбойты в руки, да как начали всех холодной водой поливать — народ бежать!
Крик, ругань, давка.
Кто этого не видел, думали, что опять начала действовать нечистая сила. А кто видел, говорили:
— Какая там нечистая сила, — пожарные народ обливают.
— Как? сами пожарные? — возмущался народ.
— А, ты что ж, на самом деле думал, что нечистая сила?
— Да я сам попа видел, как он противу нее шел.
— Э-э, милый, обуй глаза, протри нос! Вишь, нашего брата полиция лупит и водой обливает.
— Да что ты?
— Вот-те что.
Пока шло это дело, жулики несколько магазинов обокрали. Начался погром. Квартал оцепили войсками. Возмутившийся народ вступил с ними в драку. На окраинах города говорили, что в центре идет настоящее сражение. В правительстве началась паника. Заработали телефоны. По-настоящему
Газету все нарасхват. Купцы стали закрывать магазины уже и на дальних улицах. За оглашение недозволенных фактов редактор был немедленно арестован и по городу расклеили воззвание градоначальника: «Вследствие распространения по городу злонамеренными лицами слухов, подрывающих существующий строй, город объявляется на осадном положении».
Город сразу замер, магазины закрылись. По домам только и разговор, что о происшествии. У градоначальника было созвано экстренное совещание на случай принятия мер против начавшихся событий. На совещание были приглашены редакторы уважаемых газет. На собрании выяснилось, что в городе появилась тайная организация, методы агитации у которой очень своеобразны.
Чтобы подорвать престиж власти, они подвязывают людям на улице хвосты, прилично одетые манекены переодевают в рубища. Этому факту придали большое значение. На историю с купцом в столовой посмотрели как на покушение на право буржуазии. Сопоставив все это вместе и приняв во внимание поливание водой, решили, что уже началось открытое выступление организации против существующего строя.
Попутно выяснилось, что организация опирается на детей, которые, будучи совращены, убегают от отца и матери и бесследно пропадают. Так, на днях бесследно пропали два мальчика: сын бондаря Игнашка и сын портного Прокошка.
Последнее сообщение привело к тому, что было постановлено немедленно арестовать портного и бондаря.
Дело приняло оборот нешуточный. Улицы опустели; на углах стояли усиленные наряды полиции, и ездили конные жандармы. Настроение ребят от пустоты улиц было скучное. Вот в это-то время и пришла им в голову мысль пойти домой и посмотреть, что там делается. Идут. Глядь навстречу:
— Игнашка, гляди, кажись, твоего отца городовые в часть ведут.
— Да и твоего, Прокошка, тоже.
По дороге среди пустых тротуаров человек десять городовых бондаря с портным вели. Безобидные мужики, не зная, в чем дело, за что их забрали, куда ведут, еле живы шли и только говорили:
— Братцы, да за что же это?
— Иди, иди, иди! — подталкивали их городовые. — Вам там зададут бунту!
Ребята, видя, что их отцов бьют, закричали:
— Эй, вы, селедки! чего деретесь? а то камнем!
— Что-о! — рявкнули городовые, оглядываясь во все стороны.
Кругом никого. Городовые переглянулись. Попритихли, думая, что это на них кричат из-за заборов. Выхватили наганы.
Прокошка с Игнашкой пошли рядом. Игнашка и говорит Прокошке:
— Подставляй вон тому городовому ногу.
Прокошка забежал вперед, и только крайний городовой поровнялся с ним, он — раз ему ножку; тот всем телом так и растянулся на дороге; револьвер отлетел в сторону.
— Эх, будь ты неладен! — выругался он.
— Эк, тебя угораздило, Мордасов, плюхнуться не во время. А еще городовой!
Прокошка, пока городовой поднимался, жик револьвер, схватил. Бросились искать револьвер — день белый, а револьвера нет.
В это время Игнашка у другого городового цап револьвер из рук, — тот по сторонам — никого.
— Не сметь, стрелять будем!
Городовые так и присели. Спасибо, часть была близко, а то бы разбежались. Вошли все гурьбой и прямо приставу:
— Ваш бродь, позвольте доложить: это такие бунтари, что насилу довели их. Обезоружить нас пытались.
— Братцы! — взмолились те, — да что же вы врете-то?
— Что-о?! — гаркнул пристав, — городовые врут? Городовые никогда не врут. Говори, кто вы такие?