Похождения сержантов
Шрифт:
— Гляди, коль не веришь, — старушка выдернула из кубышки затычку и сыпанула пепельное облачко. — Расти большой, не будь лапшой!
Мышонок громко чихнул, потом ещё, ещё… Он рос рывками, пока не заполнил почти всё крылечко. И оказался бобром. Баба Таня двумя руками спихнула его в траву. И скомандовала:
— Гони его, Сигизмунд! Понастроили плотин, всю экологию забочажили, мелиораторы окаянные. — Кот молча бросился на бобра, яростно
— Кидайте сюда кувшин, — сказал Тубов, расставив руки. Ловко принял кубышку на грудь. Правда, чуть не свалился в ступу. — А теперь надо бы постираться. Не можем же мы в таком виде к начальству явиться. А, баб Тань?
— Ладно, так уж и быть, — проворчала старуха и вынесла из избушки помятую алюминиевую кастрюлю с крышкой. — Вот моя расчудесная стиралка-посудомойка. Без мыла и порошка отмывает грязи хоть два вершка. Полезайте внутрь, касатики, обратно выйдете чистёхоньки.
— Опять кулинарное искусство? — подозрительно спросил Хохматых.
— А вот посмотри. — Баба Таня схватила только что вернувшегося довольного Сигизмунда и запихала в кастрюлю. Кот взвыл, задёргался, но было поздно — крышка захлопнулась. Старушенция с хитрым видом приподняла кастрюлю за ручки и сделала несколько круговых движений. Послышалось мерное бульканье. — Кручу-верчу, очистить хочу. Оба-на!
Жестом фокусника подняла крышку и перевернула кастрюлю. На крылечко выпал абсолютно белый Сигизмунд, прижался к трухлявым доскам. Боязливо сполз по ступенькам. Рыдая по-кошачьи, поплёлся в кусты.
— Вот, — сожалеюще вздохнула баба Таня, — пока не запачкается, в избу не вернётся. Мыши смеются, лабораторным обзывают. Он ведь у меня белый и пушистый.
— Хохматых, держи кувшин. Если что — стреляй.
Тубов съехал по метле, опрокинулся в кастрюлю. Захлопнулась крышка. Плеск, крышка открылась. Сержант появился в свежепостиранной и отглаженной форме и начищенных сапогах. Только пуговиц на куртке не хватало. С обалдевшим видом вытащил из кобуры пистолет, заглянул в ствол и даже понюхал.
— Оружие тоже почистили, — сообщил не менее обалдевшему напарнику.
Тот уже съезжал по метле, прижимая к себе кувшинчик. Через минуту и он приобрел свежий и бравый вид. Оглядев себя, сказал:
— Теперь пуговицы наши отдай и можешь быть свободна, гражданочка.
— Берите, только проваливайте поскорей, — махнула клюкой старушка. — Одни проблемы с этой милицией.
—
— Какую ещё загадку? — баба Таня сделалась сварлива и недовольна.
— Ну, это: ставишь — не стоит, а зачешешь — побежит…
— А это… Чего тут неясного? Велосипед.
— Да ну? — Хохматых обескураженно стянул фуражку и снова натянул. — Что-то не похоже.
— А без окон, без дверей, полна горница людей — сильно похоже на огурец? Чешите давай отсюда.
И они почесали.
Сержанты, насвистывая, маршировали среди кочек.
— Смотри, Хохматых, — сказал Тубов, — Время уже ночь, а есть совсем не хочется. И спать тоже. И не устал.
— Курить тоже не хочется, — согласился напарник. — Ничего, выйдем на дорогу, увеличимся, тогда всего захочется. И закурим, и выпьем.
— Потом сто объяснительных писать, выговор влепят…
— А мне ещё и с Люськой объясняться…
— Даже возвращаться не хочется…
— Мне тоже.
— Вот так на воле денёк побудешь и поймёшь, каково это — на свободе без начальства. — Тубов остановился. — Всё-таки быть двигуном — это кое-что. Двигай куда хочешь. Можно любые мечты свои осуществить. Знаешь, Хохматых, давай без меня. Я остаюсь.
Напарник тоже остановился, задумался. Потом подошёл к огромному дубовому пню, закатил в рытвину под корнями кубышку, отряхнул руки:
— Ну, их всех, надоели. Я тоже остаюсь. Тубов, а ты кем мечтал стать в детстве?
— В детстве я мечтал стать неуловимым мстителем.
— Кому мстить-то?
— Какая разница кому? Всем!
— А-а, ну, так-то и я хочу.
Ночь накрыла леса и дороги, бобровые плотины и мокрые луга. По тёмным лужам раскинулся Млечный путь, как дорога в счастливое будущее. Они пошли, разбрызгивая звёзды.
О, многоопытный читатель, ты ожидаешь, что двух удалых сержантов-мстителей ждут необыкновенные приключения, лихие схватки, страшные ужасы и кошмарные встречи? А ты ничего об этом не узнаешь, поскольку автор холодной рукой завершил свое повествование? Не расстраивайся понапрасну! Никаких особенных приключений больше не случилось. На другой день двух неуловимых мстителей съели бродячие болонки…
Хотя… Ну, да ладно…