Похождения Шерлока Холмса в Сибири
Шрифт:
V
Впоследствии мы не каялись, что не поехали с этим поездом.
Ровно через три четверти часа после того, как мы покинули его, он на полном ходу сошел с рельс от чересчур быстрой езды на одном из поворотов, причем, как сообщал нам сторож, двенадцать вагонов превратились в щепы, несколько штук треснуло, и уцелело лишь пять задних вагонов, на которых поездная прислуга отделалась лишь ушибами, правда — довольно сильными.
Машинист и помощник были убиты, кочегар — тяжело ранен.
Из поездной прислуги были убиты
Узнавши эти новости, мы забрались на товарную платформу и, вынув приготовленную заранее закуску, утолили голод, дававший себя уж чувствовать.
Затем Холмс вынул свою записную книжку и стал что–то в ней записывать.
— Я записываю фамилии тех людей, которых в Англии сочли бы преступниками, — произнес он.
— И много ли вы их набрали? — спросил я.
— Боюсь, что к концу путешествия мне не хватит моей записной книжки, — ответил Холмс, покачав головой.
Часа через четыре подошел следующий товарный поезд.
Один из задних товарных вагонов был пустой, и кондукторская бригада пускала в него публику за плату, которую брала себе.
Вероятно, это было обычным делом, так как никто из станционного начальства не обращал на это никакого внимания.
И я вполне согласился с Холмсом, когда он сказал:
— Кажется, все сибирские дороги строятся русским правительством не для публики, а для инженеров и железнодорожных служащих.
На втором поезде мы проехали еще несколько станций, на которых он стоял столько, сколько нужно было машинисту, но зато новый машинист завтракал и обедал не так много, и это было для нас большим утешением.
Снова наступил незаметно вечер.
Стало совсем темно.
Поезд наш отошел от какой–то станции и прошел, вероятно, верст десять.
Вдруг с паровоза раздались тревожные свистки.
Свистки повторялись один за другим, пока не перешли в отчаянный рев и тормоза стали сильно обжимать колеса.
Наконец поезд остановился.
Мы соскочили с площадки, чтобы посмотреть: что такое делается впереди.
Оттуда доносились крики и отчаянная ругань, мелькали какие–то огни.
— Что случилось? — тревожно спросил Холмс одного из кондукторов, возвращавшегося с фонарем от паровоза.
— На вагонетки чуть было не наехали! — ответил тот и выругался.
Вскоре поезд снова тронулся.
Действительно, проезжая вперед, мы увидели штук десять вагонеток, лежавших разобранными около пути, и около них кучи беспорядочно сваленных шпал.
Около вагонеток стояли люди с фонарями, ругавшиеся на чем свет стоит.
Когда поезд проехал мимо них и пошел своим обыкновенным ходом, Холмс с усмешкой произнес:
— Готов пари держать, что и тут дело не чисто!
— То есть? — спросил я.
— Во–первых, зачем им возить шпалы ночью? А во–вторых — почему такую большую партию везут на десятке вагонеток, которые должны тащить люди, тогда как гораздо проще было бы перевезти их на платформе с помощью паровоза?
— Вероятно, нет паровоза, — сказал я.
— Ну, в этом я глубоко сомневаюсь! — ответил
Версты мелькали за верстами и, наконец, поезд остановился около станции.
Холмс предложил сделать привал.
Мы покинули поезд и, растянувшись на скамьях в «зале I–го и II–го класса», прекрасно выспались.
VI
Разбитые приключениями двух ночей, мы проспали часов до восьми. На станции оказался буфет, мы напились чаю и пошли бродить по станции и около нее.
Недалеко от станции были выстроены землянки для рабочих, работающих на постройке.
День был праздничный, и рабочие кучками сидели около землянок, попивая чай или водку.
Мы проходили мимо них, отвечая на поклоны.
Одна из кучек привлекла наше внимание.
Посреди этой кучки стоял человек, видимо, выпивший, и о чем–то говорил собравшимся.
— Я на него докажу! — кричал он. — Даром что анжинер, а у меня почихает.
— Аль уволил? — спросил кто–то.
— Н–ну, нет — шалишь! — воскликнул первый. — Значит, как начальник участка сказал мне, чтобы я убирался, я к начальнику дистанции! — Так и так, говорю, он сам шпалы ворует тысячами, а меня гонит за двести штук! Я, мол, обо всем рапорт господину Юговичу подам, а копию министру путей сообщения.
— Ну и что же? — полюбопытствовал один из рабочих.
— А то, что обещал меня на другой участок перевести, лишь бы рапорта не подавал. Небось, братцы, у них у всех–то рыла в пуху, так нас–то не замай сверх меры!
— Это верно! Вестимо! — раздались одобрительные голоса.
— Чудно! Посмотришь: что они делают, так ажно диву дашься! — заговорил один из рабочих, выступая вперед. — Ну, к примеру сказать, зачем это один инженер у другого шпалы ворует? Скажем, к примеру, третьего дня инженер Илья Петрович наказывал своему десятнику поехать ночью с десятью вагонетками воровать шпалы на соседнем участке, у своего же приятеля анжинера Федора Николаевича. А сегодня Федор Николаевич шлет своего десятника воровать шпалы у Ильи Петровича. К чему хоть?
— А леший их знает!
— Эва, не догадался! — воскликнул первый рабочий. — Неужто не поймешь? Ну, вот скажем, Илья Петрович своровал у Федора Николаевича. Конечно, ворует–то для проформы, потому, если бы Федор Николаевич хотел, чтоб у него не воровали, так поставил бы побольше сторожей! Ну так вот!.. Федор Николаевич сейчас будто заметит пропажу и акт составит, при свидетелях, значит. Фунфузы, мол, сперли!.. Отряд пошлют, фунфузов не найдут, а Федор Николаевич новые деньги получит для пополнения сворованных шпал. Тэк–с! Ну… а у Ильи Петровича ворованные шпалы поставят в штабеля. Подрядчик, который работает ему шпалы, с ним заодно. Украл приблизительно Илья Петрович тысячу шпал, значит, подрядчик поставит на тысячу меньше, а покажет поставку на тысячу больше. Вот Илья Петрович за тысячу с него и получит. Выходит, братцы, что от такого дела и Илья Петрович в прибылях и Федор Николаевич тоже. А фунфузы виноваты! А их–то и нетути! Вот!