Похождения соломенной вдовы
Шрифт:
Свалив покупки на коврик, я достала из сумочки ключ и, повернув его в замке положенное количество раз, ввалилась в квартиру.
В коридоре перед дверью в комнату лежал профессор Усатов, навсегда испорченный двумя дырками от пуль.
Ему выстрелили в сердце и в голову. Я никогда не видела ни одной жертвы преступления воочию. Впрочем, даже если бы и видела, это вряд ли что-нибудь изменило бы.
Выронив сумки, из которых посыпались продукты, я попятилась. Потом завизжала: тихо, словно поросенок-недомерок. Голос куда-то
Боже мой, вот оно! Убийство! Ничем хорошим не могло закончиться то, что начиналось так отвратительно.
Пропавший Туманов, походы по врачам, ясновидящим и детективам и, как венец всего — труп в коридоре. За что это мне?!
Через некоторое время я сообразила, что кидаюсь грудью на двери соседей по площадке, перепрыгивая от одной к другой. Дома оказался только Паша Скоткин. Вечность спустя он наконец справился с единственным замком, который отделял его частные владения от тлетворного влияния улицы. Лицо приятного розового цвета и смекалистое выражение на нем свидетельствовали о том, что Паша принял свою норму и вполне адекватен.
— Паша! У меня тело! — сказала я, схватив его за руку и сжав ее изо всех сил.
— Ну и что? У меня тоже тело, — рассудительно ответил сосед. — Только ты его сейчас повредишь. Синяки останутся.
Паша попытался вырвать руку из моего стального захвата, но я окостенела, поэтому пальцы не разжались.
— Ну, ты полегче, полегче! — пробормотал он, пытаясь отковырнуть мои ногти от своей плоти. Я его совершенно не слушала. Вернее, не слышала.
— Паша! У меня труп в квартире!
Паша задумался и, нахмурив брови, спросил:
— Кто помер-то?
— Не помер! Убили! Из пистолета стреляли! В профессора!
— Ну надо же. Дай гляну.
Паша отодвинул меня в сторону и с опаской приблизился к квартире. Его клетчатые тапочки, мягко касаясь пола, проследовали в коридор. Увидев мертвого профессора, Паша замер, словно насторожившийся суслик, и вперил взгляд в тело.
— Насмерть, — сказал он через некоторое время, глубокомысленно кивая головой. — Кто ж его так?
— Откуда я знаю! — Мои зубы начали приплясывать, мелко-мелко клацая, как будто бы грызли сухарик. — Он должен был прийти ко мне в три часа!
— Это ты правильно время запомнила, — похвалил Паша. — Ментовка приедет, будет допрашивать.
Господи, милиция! Как я не подумала раньше! Надо ведь позвонить «ноль два». Тут я поняла, что до телефона мне не добраться. Аппарат находился в комнате, и, чтобы добраться до него, надо перешагнуть через профессора.
Это оказалось выше моих сил. У Скоткина телефона не было.
— Пойду помяну профессора, — сообщил Паша, пятясь. — Нельзя, чтоб так.., всухую помереть.
Захлопнув дверь, я бросилась вниз по лестнице и минут через пять уже добралась до вожделенного телефона-автомата. Позвонила всем: дежурному по городу,
В честь приезда милиции лифт неожиданно заработал.
Самый главный из милиционеров, тот самый капитан, с которым я была уже хорошо знакома, всю дорогу успокаивающе хлопал меня по спине, как будто сотрясения могли помочь мне преодолеть стресс. Я взахлеб рассказывала о профессоре, о том, что мы должны были встретиться после трех, об аномальных зонах и черных дырах.
Вместе с нужными словами откуда-то появились слезы, и мне пришлось доставать из сумки бумажные платки, чтобы справиться с неожиданным наводнением.
Открыв дверь в квартиру, я распахнула ее настежь драматическим жестом и сказала:
— Вот он!
Потом отступила в сторону и зашлась в рыданиях. Ни капитан, ни его соратники не двинулись с места. Они долго смотрели внутрь коридора, потом обратили взоры на меня.
— Подойдите сюда! — велел капитан. В его энергичном голосе появились нотки усталости. Этот тон был мне знаком. Примерно так все разговаривали со мной, когда считали, что я сошла с ума.
Я заглянула внутрь квартиры и остолбенела. Профессор больше не лежал в коридоре, пугая отрешенным лицом. Не веря своим глазам, я вбежала внутрь и заглянула по очереди в комнату и на кухню. Тела не было! Присев на корточки, я стала разглядывать пол — может быть, что-нибудь осталось в качестве улики? Пуговица, капелька крови, шерстяная, нитка? Но нет — ничего такого на полу не было.
— Труп профессора куда-то делся! — растерянно сообщила я капитану и его товарищам.
— Мы заметили, — сдержанно сказал кто-то из них.
— Но у меня есть свидетель! — внезапно вспомнила я. — Мы ведь вместе с соседом осматривали место преступления. С Пашей Скоткиным!
Милиционеры тут же оживились. Свидетель — это совсем другое дело. Я бросилась к Пашиной двери и принялась давить на звонок, перемежая короткие требовательные звонки длинными и настойчивыми. Паша не открывал.
— Ушел куда-то, — предположил капитан.
Но я не хотела сдаваться. Опять изображать из себя дуру перед целым собранием официальных лиц? Нет уж, спасибо, не хочу. Я стала стучать в дверь ногами. Наконец где-то в глубине квартиры послышалось шевеление, затем раздались шаги. Создавалось впечатление, что к двери идет слонопотам — такими шаги были медленными и тяжелыми. Неужели это Паша в своих велюровых тапочках так топает?
Оказалось, что Паша не топал, а полз на животе, стуча локтями по паркету. Героическим усилием он приподнял торс, открыл замок и упал на спину, глядя в потолок младенческими глазами.