Похождения соломенной вдовы
Шрифт:
Его настойчивость мне не понравилась, поэтому я громко возразила:
— А как я узнаю, что вы действительно почтальон?
— Ну… У меня ведь письма и журнал с расписками! — Почтальон начал расстраиваться. — Я и утром приходил.
Но вас дома не было.
Вряд ли я соблазнилась бы такой не нужной мне вещью, как заказное письмо, если бы дверь соседней квартиры не отворилась и на лестничной площадке не появился Паша Скоткин в обнимку с приятелем. Они разговаривали в три раза громче, чем необходимо, и весело взирали на окружающее. Третьим в их компании, безусловно, был зеленый змий. Они
Пользуясь тем, что на лестничной площадке стало так многолюдно, я открыла дверь. Почтальон, глухо ворча, вручил мне письмо и ручку, чтобы я расписалась, где положено.
— Эй, Лерка! — крикнул Паша звонким голосом пионерского вожака. — В домино не хошь сыгрануть?
— Если только на раздевание, — ответила я, нарисовав свою подпись в журнале почтового ведомства.
— Бэ-эсподобно! — протрубил Пашин приятель и облизал нижнюю губу языком — туда и обратно.
Я вздрогнула. Это движение ассоциировалось у меня с чем-то неприятным. Даже опасным. Только я никак не могла вспомнить — с чем именно.
Письмо оказалось от тетки Натальи — дальней родственницы, которая собиралась прислать сына в Москву и спрашивала, не найдется ли для него в столице какой-нибудь работы. Письмо показалось мне глупым.
Особенно подозрительным было то, что почти весь второй лист остался чистым, на нем тетка Наталья написала заключительное предложение и поставила свою подпись.
«Может быть, это тоже своего рода загадка?» — подумала я. Теткиного почерка я не помню решительно, поэтому можно смело предположить, что это письмо написал… Кто его написал? Да кто угодно! Я решила нагреть лист на огне в надежде, что там выступят буквы, написанные тайными чернилами. Мысль прогладить лист утюгом в голову мне почему-то не пришла. Отложив это важное мероприятие до вечера, я вновь сосредоточилась на вложенной в кулинарную книгу записке. Еще бы!
Странный рецепт кофе, писанный будто бы в бреду. Разве капуччино варят прямо с сахаром? Насколько я помню, он всегда несладкий. И почему его надо пить в районе Колумбии? Может быть, мне таким образом намекают, что неплохо бы куда-нибудь уехать? На край света? И спрятаться там?
Нет, скорее всего, записка зашифрована. Может, надо читать только каждую вторую букву? Или каждую третью? Я взяла лист и карандаш и принялась за дело. Ничего не вышло. Чего я только не вычеркивала из текста — получалась все равно полная белиберда. Тут я вспомнила, что мой первый муж, Егор Берингов, обожал расшифровывать все, что было зашифровано. Вместе со своим приятелем профессором Кашкиным они написали компьютерную программу, в которую было достаточно ввести текст, чтобы та сразу же ответила — шифр это или нет. А потом, естественно, расшифровывала его. Может, преодолеть чувство вины перед Егором и позвонить ему?
Не думаю, что он откажет мне в просьбе. А вдруг он и не особенно злился на меня. Ведь мы даже не поговорили о моей измене! Впрочем, ситуация была особенной, и я решила стать выше низменных эмоций. Правда, звонить Егору из дому мне не хотелось. Я была убеждена, что телефон кто-то прослушивает. Тем более Валдаев придерживался
Пальто, насмерть испорченное в Ведьмином болоте, пришлось заменить на зимнюю куртку. В ней я чувствовала себя школьницей, выбегающей из дома погулять.
Лифт, как всегда, был весь в трудах. Я потопталась возле дверей, потом махнула рукой и, по укоренившейся традиции, побежала бегом вниз. Миновав один пролет, я так резко затормозила, как будто передо мной, как в виртуальной игрушке, внезапно выросла стена.
Почтальон лежал возле мусоропровода лицом вверх.
Он был убит точно так же, как и профессор Усатов, — одна пуля выпущена в сердце, другая в голову. «Нет, только не это! — подумала я, приседая от страха. — Пусть лучше кто-нибудь другой найдет тело и сообщит в милицию. А я не стану!» Надо было проверить, действительно ли почтальон мертв. Не притворяется ли он случайно?
Может быть, дырки сделаны нарочно, чтобы попугать меня? Я протянула было руку к его шее, но тут же отдернула и попятилась. Нет, это выше моих сил!
Я заставила себя повернуться и продолжить спуск. Если почтальон мертв, то ему абсолютно все равно, когда его найдут — раньше или позже. Я вышла на улицу и на полусогнутых ногах пошла по тротуару. Путь мой лежал как раз мимо отделения милиции. «А что, если по лестнице побегут дети? — подумала я. — Они наткнутся на убитого и испугаются до смерти». С огромной неохотой я отворила знакомую дверь и вошла внутрь.
Узнав меня, дежурный капитан поменял цвет лица и стал похож на пасхальное яйцо, выкрашенное луковой шелухой. Я надеялась, что это мгновенное преображение не сильно отразится на его здоровье.
— Что у вас опять? — выдавил он из себя, шевеля ноздрями так активно, как будто от меня пахло помойкой.
— Мне показалось, что в нашем подъезде стреляли, — мрачно заявила я.
Капитан некоторое время молча глядел мне в лицо, потом ровно сказал:
— Никаких сигналов к нам не поступало.
— Мне показалось, что на лестничной площадке между этажами кто-то лежит, — продолжала упорствовать я.
— Труп? — ласково спросил капитан, и я, мелко кивая, подтвердила:
— Труп.
— Очень хорошо. И в нем две дырки.
— Две, — подтвердила я.
— Стреляли в сердце и в голову?
— Это ничего не значит, — ответила я, начиная раздражаться по-настоящему. Терпеть не могу, когда меня считают дурой. — Я даже знаю, кто убит.
— Да что вы говорите?
— Да. Это почтальон, который разносит заказные письма.
— Ага! — капитан обрадовался так, как будто я открыла ему место захоронения древнего клада. — И незадолго до того, как пасть в подъезде от руки неизвестного убийцы, он приносил вам заказное письмо?
— И что с того?
— То есть все, кто к вам приходят, получают две роковые пули? Что называется, не отходя от кассы? Может .быть, это вы такая кровожадная?
Я посмотрела на его насмешливую физиономию и почувствовала, что да, действительно, во мне просыпается кровожадность.
— Если вам неохота проверять сигналы, поступающие от населения… — начала я, зная, какое впечатление оказывает на служивых людей бюрократический слог. Капитан тут же попался.