Похождения в Париже
Шрифт:
— Который час? — Я пошевелил челюстью, чтобы убедиться, что двигается она нормально.
— Время нашей встречи плюс сорок минут. Я решила, что тебе нужно поспать. Чувствуешь себя лучше?
Я тряхнул головой.
— Хуже, чем когда-либо. — Сжал руками виски. — Еще больше хочется спать.
— То есть ты не хочешь знать, что в папке?
— Что в папке? — спросил я, тупо уставившись в землю.
— Не знаю. Еще не заглядывала в нее.
Я поднял голову.
— Ты серьезно?
Виктория кивнула.
— Ты хочешь сказать, что просидела здесь почти три четверти часа и даже не заглянула в папку? Даже одним
— Нет.
— Ну и ну! Боюсь, что воровская карьера не для тебя.
Я потянулся рукой к папке, но Виктория покачала головой.
— Давай сначала укроемся от дождя. Боюсь, вот-вот польет как из ведра.
— Я думаю, сначала нужно посмотреть, что в папке.
— А я думаю, нам следует помнить, что мы в общественном парке, который окружают жилые дома и рестораны. И если рядом никого нет, это не означает, что за нами никто не наблюдает.
— Это пугает… ты становишься такой же подозрительной, как и я. Что ты предлагаешь?
— Следуй за мной, — она поднялась и мотнула головой, указывая направление.
И я последовал за квадрат цветущих кустов и миниатюрных зеленых изгородей, через арку в глубине парка, на улицу, ведущую к площади Виктории. Я не знал, куда мы идем. Видел только бутики и бистро, кондитерские и кафе. Ни одно из этих мест нам определенно не подходило, в каждом хватило бы любопытных глаз. Но вот насчет погоды Виктория все предсказала правильно. В облаках добавилось черноты, дождь заметно усилился. И возникали серьезные сомнения в том, что он скоро прекратится.
— Ты знаешь, куда мы идем? — спросил я, держась чуть позади.
— Терпение.
— Если хочешь, я понесу папку.
— Мне не тяжело.
Внезапно Виктория повернула налево по отходящей от тротуара пешеходной дорожке, вымощенной каменными, блестящими от дождя плитами.
— Нам сюда. — Она указала на здание из темного камня.
— Умница, — одобрил я ее выбор, за что был удостоен мрачного взгляда.
Виктория привела меня к церкви Нотр-Дам-де-Виктуар — приземистой, скромной, так не похожей на одноименный собор, который находился в нескольких километрах. Большие парадные двери мы нашли незапертыми, и Виктория вошла первой. Внутри царили полумрак и прохлада. Пол был вымощен плитами известняка, от которых гулко отдавался каждый шаг. Я поднял голову к сводчатому каменному потолку, вода капала с бровей и носа.
Виктория повела меня по центральному проходу нефа к алтарю внушительных размеров, из белого мрамора, со статуей Иисуса, распятого на кресте, и фресками с изображением верующих, поднявших глаза к небесам. Церковь пустовала. На темных деревянных скамьях не было ни души.
Виктория повернула налево, я — за ней. Бочком мы протиснулись вдоль скамьи. У самого края, рядом с приделом, где я заметил множество мраморных табличек с надписями, Виктория села, положила папку для картин рядом с собой. Я опустился на скамью с другой стороны папки.
— Хочешь, чтобы я отгадал, что внутри? — спросил я.
— Просто открой папку. — Она стряхнула воду с плеча. — Может, к этой истории содержимое папки отношения не имеет.
Если вы задаетесь вопросом, откуда взялась папка, то ответ прост: из депозитного ящика Катрины Ам в хранилище отделения «Банк Сентраль», которое находилось рядом с улицей Кенкампуа. Как мы добыли папку? Что ж, это надо объяснить. Прежде всего нам требовалась магнитная карточка, выданная
После этого мне оставалось только убедить Викторию посетить отделение «Банк Сентраль». Ах, да — и прикинуться Катриной Ам. Поначалу она отказывалась, и понятно почему, но после того, как я связался с Бруно по телефону и он подтвердил, что проблем не возникнет, начала сдавать позиции. В конце концов, привел я еще один аргумент: Бруно — точно не убийца, раз согласился нам помочь. А я никоим образом не мог пойти в банк, потому что даже те редкие моменты, когда я максимально схож с метросексуалом, никто и никогда не принял бы меня за француженку. Единственная опасность подстерегала Викторию у входа в коридор, ведущий к хранилищу, где охранник мог попросить Викторию предъявить документы. Но как мы и договаривались с Бруно, он подошел к охраннику за пару минут до появления Виктории и занял его разговором, когда Виктория появилась у столика в начале коридора. Поэтому она лишь помахала водительским удостоверением, прежде чем написать «Катрина Ам» в регистрационной книге.
Честно говоря, в ожидании нашей встречи я немного сомневался, что Виктория все-таки пойдет в банк и мы реализуем намеченный план. Наверное, мне следовало больше верить в себя и Викторию, потому что все прошло без сучка и задоринки и теперь папка лежала на скамье между нами.
Я открыл защелки, откинул клапан и начал доставать лежащий в папке предмет — как оказалось, картину, написанную маслом, — и после первого взгляда у меня чуть не снесло крышу.
— Черт побери! — вырвалось у меня.
— Ш-ш-ш! — Виктория ткнула меня в бок и посмотрела на статую Марии Магдалины справа от нас.
Я сглотнул слюну, кивнул и уже полностью вытащил картину. Поставил пустую папку на пол, показал картину Виктории. Поскольку она не врубалась, прошептал на ухо фамилию художника.
— С ума сойти! — Виктория прикрыла рот рукой.
Я улыбнулся.
— Теперь ты понимаешь?
У Виктории округлились глаза. И губы под рукой образовали большую букву «О». Она покачала головой, изумленная донельзя.
— Она не настоящая.
— Ты думаешь?
— Не может быть настоящей.
Мы переглянулись, ни один не знал, что и сказать. Я коснулся пальцами холста, почувствовал нанесенные на него слои масляной краски. Картина принадлежала кисти Пикассо, она входила в число его наиболее известных работ кубистского периода.
— В последний раз я видел ее в Музее современного искусства в Центре Помпиду, — нарушил я паузу.
— И как она называется?
— «Гитарист».