Похождения 'Валета Треф' (Варфоломеевская ночь, Молодость короля Генриха - V)

дю Террайль Понсон

— Идем скорее, ты нужен мне, — сказала она. Рауль попросил товарища-пажа побыть на его месте и отправился за Нанси.

Она провела его в свою комнату и, тщательно заперев дверь, сказала:

— Ах, друг мой!.. Если бы ты знал, какую грозу мне удалось отвести!

— Что вы говорите! — удивленно спросил Рауль. — Ну да! Королева Маргарита ревнует своего супруга, и далеко не без основания, потому что ты ведь помнишь, что я рассказывала тебе вчера о разговоре, подслушанном мною через замочную скважину?

— Между королем Генрихом и Ноэ? Помню.

— Но понимаешь

ли, какой ужас? Ведь король пробыл у своей Сарры до утра!

— Ну, и королева…

— Королева нашла под подушкой платок, который дала Сарра своему венценосному обожателю!

— Ах, черт! — По счастью, на платке не оказалось никакой метки или значка, так что мне не трудно было придумать целую историю. Я сейчас расскажу тебе ее, а ты постарайся запомнить дословно! — Нанси рассказала Раулю то, что она перед тем налгала Маргарите, и затем продолжала: — Теперь вот что. Ты должен выйти на берег реки и ждать там, пока король не вернется. Обыкновенно он возвращается прибрежной потерной. Ты остановишь его и расскажешь ему все, что случилось. Скажи ему, чтобы он рассказал королеве всю эту басенку ранее того, как она начнет спрашивать. Я же буду на страже около королевы.

— Ну хорошо, — сказал Рауль. — Допустим, что на сегодня гроза отведена. Ну а завтра?

— Завтра… Ну, это другое дело. Никакого "завтра" даже и не будет. Я сегодня же вечером увижу наваррского короля и поговорю с ним с глазу на глаз. Ручаюсь тебе, что я заставлю его клятвенно обещать мне не бывать более у Сарры.

— Ну, едва ли…

— Полно! Я не очень-то неловка в таких делах, ты сам знаешь. Что же касается графа де Ноэ, то за то, что он разыскал красотку-еврейку, о которой наш король и думать забыл, я проучу его как следует!

— Ах, Нанси, дорогая моя Нанси! — сказал паж. — Вы такая женщина, каких больше нет!

— Дурачок! — ответила она, взяв Рауля за розовый подбородок. — Ну а теперь пойдем к реке. Мы погуляем там полчасика, а потом ты останешься на страже.

Они взялись за руки и направились на набережную. Погуляв там, Нанси простилась с Раулем и через ту же потерну направилась обратно во дворец. Но, когда она дошла до темной лестницы, ей не пришлось сделать и двух шагов, как ее обхватили две сильные руки, и не успела девушка издать крик, как на лицо ей легла глухая маска. Затем Нанси скрутили веревкой, подняли на руки и понесли куда-то…

XIII

Нанси скрутили так быстро, глухую маску, не пропускавшую звуков, ей наложили на лицо так прочно, что девушка не могла ни оказать сопротивление насильникам, ни хотя бы крикнуть о помощи. К тому же на лестнице было так темно, что Нанси не могла рассмотреть, с кем ей приходится иметь дело. Все это в значительной степени усложнило ее положение; к тому же еще, должно быть, для большей безопасности, поверх маски ей накинули на голову какой-то капюшон, который доходил до самой шеи и не только ослеплял, но и грозил задушить девушку.

Сопротивляться было бесполезно, и Нанси спокойно предоставила себя воле похитителей, не тратя времени на лишнюю борьбу и только стараясь как можно

подробнее воспринять все доступные ей впечатления, по которым можно было бы судить о том, что с нею собираются сделать.

После того как похитители с Нанси несколько раз поднимались и опускались по лестнице, она почувствовала, что ее кладут на какое-то зыбкое ложе. Вдруг последнее заколыхалось еще более, и Нанси поняла, что ее везут кудато. В тот же момент кто-то склонился к ее уху и прошептал:

— Если вы хотите избавиться от маски, от которой вам трудно дышать, ее снимут. Но помните: стоит вам только крикнуть, и вас убьют на месте. Сообщите знаком свое согласие.

Нанси утвердительно кивнула головой. Тогда незнакомец просунул руку под капюшон и отстегнул завязки маски.

Теперь Нанси стало немного легче, но только очень немного. Правда, она могла дышать гораздо свободнее, могла слышать и говорить, но зато не могла видеть, так как плотный капюшон закрывал ей лицо, а связанные за спиной руки лишали ее всякой свободы действий.

Мы уже достаточно знакомы с этой хитрой, пронырливой девушкой, чтобы представить себе ее дальнейшее отношение к этой истории. Досада Нанси была очень велика, но она понимала, что теперь не время выражать в резкой форме свое негодование и что всякая форма сопротивления равно окажется вредной и даже опасной для нее самой. Поэтому она прежде всего захотела отдать себе отчет в происходящем и, откинувшись с удобством на спину, принялась думать.

Кому могло понадобиться это похищение? Личных врагов у нее не было, как не было и пламенных отвергнутых поклонников. Следовательно, это похищение не было актом мести против нее лично. Для чего же оно предпринималось? Для того, чтобы на время устранить ее. Значит, она комунибудь мешала? Но кому и в чем?

Не надо было обладать даже такой ясностью и логичностью мышления, которой отличалась Нанси, чтобы догадаться, в чем тут дело. Из подслушанного ею разговора Лагира с Ноэ она знала, что герцогиня Монпансье решила поссорить наваррскую королевскую чету и вновь свести своего брата с Маргаритой. Эта ссора могла быть достигнута возбуждением в наваррской королеве ревности, для чего надо было отыскать и подсунуть Генриху Наваррскому скрывшуюся красотку-еврейку. Теперь Генрих нашел Сарру. Ясно, что это стало известно Гизам, и они решили "ковать железо, пока оно горячо". Для большего успеха задуманного предприятия они решили отстранить ту, которую весь Лувр звал "тонкой бестией" и которая горячо стояла на страже интересов наваррской четы.

"Так — думала Нанси под плавное покачивание экипажа. Значит, меня приказал похитить герцог Гиз? Что же, это по крайней мере галантный человек, и от него мне нечего опасаться для себя лично!"

Затем она сказала своему соседу: — Я не знаю, куда вы

увозите меня, я не настаиваю на том, чтобы вы разъяснили мне это. Но вы должны согласиться, что в конце концов я только слабая, беззащитная женщина, с которой грех обращаться настолько сурово, как это делают сейчас.

— Я действую в силу полученных приказаний, — ответил незнакомец.