Похождения 'Валета Треф' (Варфоломеевская ночь, Молодость короля Генриха - V)

дю Террайль Понсон

— О, я люблю вас всеми силами своей души!

— Я верю вам, но… Что, если бы я сказала вам: "Мне ненавистна жизнь среди интриг луврского двора; я хотела бы бежать с вами, чтобы укрыть нашу любовь в безвестном уединении?

— Я с восторгом согласился бы! — А если бы я прибавила: "Ночь еще не прошла. У нас имеется несколько часов до того времени, когда начнет светать"?

— Так бежим сейчас же! — пламенно воскликнул паж.

— Бежим? Но куда? Нельзя же блуждать без цели! Вы сами откуда, милочка?

— Из Лотарингии.

— А

там хорошо?

— О, старый замок моего отца затерялся в лесах на берегу Мерты…

— Ваш отец богат?

— Он не богат, но у него есть чем жить… И с каким восторгом он примет вас, когда узнает, как я люблю вас!

— Хорошо, но как нам бежать отсюда?

— Это нетрудно.

— Разве здесь никого нет?

— Нет, я один с вами.

— В таком случае едем, едем сейчас же!

— У меня здесь лошадь; я посажу вас с собою в седло, и мы быстро умчимся. Пойдемте на конюшню; я задам лошади корма, оседлаю ее, и мы понесемся навстречу своему счастью!

Они отправились на конюшню. Юный дурачок стал хлопотать около лошади и все время лихорадочно сыпал проектами будущего счастья с Нанси. Они обвенчаются в первой же деревушке у первого же встречного священника; затем они прямо отправятся в замок к отцу Амори…

Нанси с внутренней улыбкой выслушала этот бред. У нее не был составлен детальный план бегства, но она заботилась только о том, чтобы как-нибудь выбраться из Медонского леса, а там уже… там видно будет!

Оседлав лошадь, осмотрев подпругу и освидетельствовав, заряжена ли пара пистолетов, находившаяся в седельной кобуре, Амори сказал:

— Ну вот, все готово! Теперь я побегу только за плащом…

— Ах, если бы вы прихватили что-нибудь и для меня тоже, а то ночь очень холодна! — попросила Нанси.

— Хорошо, — сказал Амори и, взяв факел, убежал к дому, оставив Нанси в темноте.

Девушка подошла к дверям конюшни и стала задумчиво смотреть на темное небо, усеянное яркими звездами… Видно было, что она что-то соображает. Наконец, тряхнув головой с решительным видом, она вернулась в конюшню, подошла к лошади, ощупью нашла кобуры и вытащила оба пистолета.

Она только успела сделать это, как вбежал Амори. В его руках был плащ герцогини Монпансье.

— Вот это для вас, дорогая моя! — сказал он.

— Хорошо, — ответила Нанси, прислоняясь к стене и пряча сзади пистолеты. — Сверните плащ и прикрепите его к седлу. Паж занялся этим делом, а Нанси громко рассмеялась.

— Что с вами? — удивленно спросил Амори. Нанси отступила на два шага назад, подняла пистолет до уровня головы Амори и сказала:

— Если вы только тронетесь с места, милочка, то, клянусь спасением своей души, я застрелю вас на месте!

Взгляд Нанси уже не чаровал нежностью и меланхолической грустью; наоборот, теперь он горел надменностью, решительностью и твердостью. Несчастный паж понял в этот миг, что он оказался просто игрушкой в руках хитрой камеристки.

XV

Нет

языка, на котором можно было бы выразить остолбенение пажа Амори. Он смотрел на Нанси и не верил своим глазам; он слушал ее речь, но не понимал ее. — Вот что, милочка, — сказала тем временем безжалостная Нанси, — время красивых слов и любовных клятв миновало. Нам нужно объясниться. Прежде всего скажу вам, что меня зовут Нанси.

— Я знаю это, — пролепетал паж.

— Я первая камеристка ее величества королевы наваррской.

— Мне это говорили.

— Так вот сегодня вечером на меня вдруг кинулись неизвестные мне люди, связали меня, усадили в экипаж и доставили сюда, где доверили вашей охране. Я считаю этот поступок актом величайшего насилия, ну а против насилия допустимо бороться всеми доступными средствами!

— Иначе говоря, — с рыданьем вырвалось у бедного пажа, — я просто несчастный глупец, которого обошли как ребенка? — и, подчиняясь вспыхнувшему в нем бешенству, он сделал шаг вперед к Нанси.

— Берегитесь! — крикнула та. — Я убью вас! Инстинкт самосохранения взял верх над бешенством пажа, и он остановился.

А Нанси, по-прежнему спокойная, продолжала, улыбаясь:

— И позвольте спросить вас, за кого же вы меня приняли? Ведь и у меня тоже имеется старик отец, владеющий старым замком. Я девушка из хорошего дома, и было бы неслыханным обстоятельством, если бы женщина моего ранга вдруг вздумала бежать с хорошеньким пажом навстречу разным приключениям. Фи!.. Я была узницей; мне надо было во что бы то ни стало вернуть свободу, и случай помог мне сделать это… Конечно, я очень сожалею, что это неприятное приключение случилось именно с вами. но что поделаешь, если сегодня меня во что бы то ни стало ждут в Лувре?

— Ну, что же, — рыдая воскликнул паж, — в таком случае убейте меня.

— Полно!.. Вы слишком милы, чтобы не послушаться меня. А я хочу предложить вам следующее: я запру вас в доме, так что дело получит такой вид, будто вы уступили силе.

— Нет, — крикнул паж, — лучше убейте меня, потому что я слишком люблю вас, чтобы перенести разлуку… И, раз вы меня не любите…

— Вы с ума сошли? — остановила его Нанси. — На каком основании вы так отчаиваетесь? В данный момент я — камеристка королевы наваррской, которую грубо похитили и которая хочет вырваться на свободу, а вы — паж герцогини Монпансье.

— Как? — воскликнул паж. — Вы знаете это?

— Я знаю все, знаю, у кого, где и зачем я очутилась. Ну, так вы сами понимаете, что при этих обстоятельствах я не могу видеть в вас друга. Для меня вы — враг, по отношению к которому позволительны все военные хитрости. Но если в один прекрасный день я стану просто Нанси, а вы — просто Амори, то… как знать? Быть может, я и вспомню о наших сегодняшних мечтах и проектах!

— Вы опять смеетесь надо мной!

— К чему стала бы я делать это теперь? Ведь я свободна, и вы не сможете удержать меня.