Похождения Жиль Бласа из Сантильяны

Лесаж Ален Рене

— Разрешите сказать, сеньор Жиль Блас, — заметил мой секретарь, — что я не вполне разделяю ваше мнение относительно умеренности, которой вы меня прельщаете. К чему нам довольствоваться пищей Диогена? Наше здоровье нисколько не пострадает, если мы будем хорошо питаться. Поверьте мне: раз, слава богу, у нас есть возможность усладить свое уединение, то нам незачем превращать его в юдоль голода и бедности. Как только мы купим усадьбу, то необходимо будет снабдить ее хорошими винами и всякими другими припасами, приличествующими разумным людям, которые покинули общество не для того, чтоб отказаться от жизненных удобств,

а для того, чтоб наслаждаться ими с большим спокойствием. «То, что есть в доме, — сказал Гезиод, — не приносит вреда, но отсутствие чего-либо может оказаться вредным». Лучше, — добавляет он, — обладать необходимыми предметами, нежели только желать, чтоб они у вас были.

— Черт возьми, сеньор Сипион, — прервал я его, в свою очередь, — вы читали греческих поэтов! Где это вы изволили познакомиться с Гезиодом?

— У одного ученого, — отвечал он. — Я некоторое время служил в Саламанке у педагога, который был великим комментатором. Ему ничего не стоило состряпать в мгновение ока огромный том. Он составлял его из разных отрывков, которые заимствовал у еврейских, греческих и латинских писателей, имевшихся в его библиотеке и переводил на испанский язык. Состоя у него в переписчиках, я запомнил множество сентенций, столь же замечательных, сколь и та, которую вы только что от меня слышали.

— В таком случае вы должны были здорово нашпиговать свою память, — заметил я. — Однако вернемся к нашему проекту. В каком же из испанских королевств почитаете вы за лучшее устроить наше философское пристанище?

— Я стою за Арагонию, — возразил мой наперсник. — Там есть дивные уголки, где можно жить с приятностью.

— Ничего не имею против, — заявил я, — пусть будет Арагония. Надеюсь, что нам удастся раскопать там местечко, где я найду все те удовольствия, которые рисуются моему воображению.

ГЛАВА X

Что сделали они по прибытии в Мадрид. Кто попался Жиль Бласу на улице и какое событие воспоследовало за этой встречей

Приехав в столицу, мы пристали на скромном постоялом дворе, где Сипион останавливался во время своих поездок, и прежде всего отправились к Салеро, чтоб взять назад наши дублоны. Он принял нас с большим радушием и выразил величайшую радость по поводу моего освобождения.

— Уверяю вас, — добавил он, — что ваше несчастье причинило мне немалое огорчение и раз навсегда отбило у меня охоту породниться с кем-либо из придворных. Их положение слишком неустойчиво. Я выдал свою дочь Габриэлу за богатого купца.

— И прекрасно сделали, — сказал я. — Во-первых, это прочнее, а во-вторых, мещанин, который становится тестем знатного кавалера, не всегда бывает доволен господином зятем.

Затем, переменив тему разговора и приступая прямо к делу, я продолжал:

— Будьте так любезны, сеньор Габриэль, верните мне те две тысячи пистолей, которые…

— Ваши деньги лежат наготове, — прервал меня золотарь и, пригласив нас в свой кабинет, указал на два мешка, снабженных ярлыками, на которых было написано: «Сии мешки с дублонами принадлежат сеньору Жиль Бласу де Сантильяна».

— Вот ваши деньги в том виде, в каком я их принял, — присовокупил он.

Я поблагодарил Салеро за оказанное мне одолжение. Нисколько не скорбя о том, что его дочь от нас ускользнула,

мы унесли мешки на постоялый двор и принялись пересчитывать свои дублоны. Счет оказался верен; не хватало только тех ста пистолей, которые были истрачены на мое освобождение. После этого мы уже не думали больше ни о чем, как только о приготовлениях к поездке в Арагонию. Мой секретарь взялся купить дорожную карету и двух мулов. Я же, со своей стороны, позаботился о белье и платье для нас обоих. В то время как я прохаживался по улицам, покупая все необходимое, мне попался барон Штейнбах, тот самый офицер немецкой гвардии, у которого воспитывался дон Альфонсо.

Я поклонился этому кавалеру, который, узнав меня, подошел ко мне с распростертыми объятиями.

— Очень, очень рад, — сказал я ему, — встретить вашу милость в добром здравии и воспользоваться заодно случаем получить какие-нибудь известия о моих дорогих господах — сеньоре доне Сесаре и доне Альфонсо де Лейва.

— Могу сообщить вам самые достоверные, — отвечал он, — ибо они сейчас находятся в Мадриде и к тому же живут у меня. Вот уже три месяца, как они приехали сюда, чтоб поблагодарить его величество за милость, которой он удостоил дона Альфонсо в память услуг, оказанных его предками родине. Дон Альфонсо пожалован губернатором Валенсии, несмотря на то, что не хлопотал об этом и даже никого не просил за себя ходатайствовать. Это — верх великодушия, а кроме того, доказывает, что наш монарх любит вознаграждать доблесть.

Хотя я знал лучше барона Штейнбаха подоплеку этого дела, однако же не подал ни малейшего вида, что мне что-либо известно. Я выказал такое нетерпение повидать своих прежних господ, что, желая доставить мне удовольствие, он тут же повел меня к себе. Мне хотелось испытать дона Альфонсо и выяснить по его обращению со мной, чувствует ли он еще ко мне какое-либо расположение. Я застал его в зале, где он играл в шахматы с баронессой Штейнбах. При виде меня он покинул свою партнершу, встал из-за стола и бросился мне навстречу. Прижав мою голову к своей груди, он воскликнул с искренней радостью:

— Наконец-то, Сантильяна, вы опять вернулись ко мне! Очень, очень рад этому! Не моя вина, если мы жили с вами врозь. Я просил вас, если помните, не покидать замка Лейва. Вы не исполнили моей просьбы. Но я не ставлю вам этого в вину и даже вполне одобряю мотивы, побудившие вас удалиться. Все же вы могли бы с тех пор прислать мне весточку о себе и избавить меня от труда тщетно разыскивать вас в Гренаде, где вы проживали, как сообщил мне мой свояк дон Фернандо. А теперь, после этого маленького упрека, — добавил он, — сообщите мне, что вы делаете в Мадриде. Вы, вероятно, отправляете какую-нибудь должность?. Будьте уверены, что я более чем когда-либо интересуюсь всем, что вас касается.

— Сеньор, — отвечал я, — нет еще и четырех месяцев, как я занимал довольно видный пост при дворе. Я имел честь быть секретарем и доверенным лицом герцога Лермы.

— Вот как! — воскликнул дон Альфонсо с величайшим удивлением. — Неужели вы были в таких отношениях с первым министром?

— Я заслужил его расположение и потерял его при обстоятельствах, о которых вы сейчас узнаете.

Тут я рассказал ему всю историю и под конец сообщил о намерении купить на крохи, оставшиеся от моего прежнего благополучия, хижину, чтоб вести там уединенную жизнь.