Похоже, он доигрался. Том третий
Шрифт:
"Боже, ну что за бестолочь…"
Кто вообще додумается подобные вопросы задавать?
— Нет, не умею.
Любопытная девочка подняла щенячьи глазки.
– А что умеешь?
— Отвянь.
В кармане Евы раздаются первые вибрации, и мы молча выходим в сторону ушедшего Артура.
— Так, а вот и знак. Стрелочка на север указывает. Ясненько-ясненько, – кивает она и зачем-то активно вертит головой.
Издалека слышались выстрелы, а за то время, что мы стояли на улице, пару раз прогремели и взрывы.
Люди — бараны, что уж тут ещё сказать
"Боже", – вздыхаю я и присаживаюсь на камень, попутно нашаривая в кармане батончик шоколада, – "Боже-боже", — открываю сладость и делаю первый укус.
Шоколад…
Шоколад повсюду: в карманах, под подушкой, в душевой… даже в моём рту.
— Боже-боже, — откусываю второй кусок.
— Эй, -- выпрыгивает откуда-то из пустоты девушка, – Смотри.
"Ну что ещё? Что она опять придумала?", – вздыхаю и поднимаю глаза.
– Смотри, какая милая шляпка. Скажи, мне идёт? – возвышалась стройная девичья фигура с непонятной окружностью на голове.
"Да, это и впрямь шляпка", – я смотрел на чёрный и мягкий головной убор, – "И чё ей надо? Как шляпа может идти? Она же без ног"
– М? – приблизилась Ева, ещё больше позируя и пытаясь взглядом выпытать ответ.
"Что в таких случаях стоит говорить? Правду, наверное?"
– Шляпка как шляпка. Не разбираюсь.
Девушка на секунду замолчала.
– И… и всё? – тихо сказала она.
– Да.
Ева сняла шляпку, опустила взгляд в землю и потёрла шрам на щеке.
– Ясно…, – вздохнула снайперша.
"Ч-что я сказал не так? Почему у неё такое лицо!?"
– Ну…, – потёр я затылок, – Думаю, на других бы смотрелось хуже.
– …? – она подняла щенячьи глазки.
– Д-да, – запнулся я от вида этих самых глазок, – Нормально – это хорошо.
– Правда? – ехидная улыбка медленно натягивалась на её лицо.
"Она это специально?!"
Слышится вибрация.
– Правда-правда. Всё, пошли, – я сворачиваю шоколадку и без ожиданий иду по направлению стрелочки.
Проходя поваленные деревья, снесённые под основания кирпичные здания и любуясь отчего-то алыми облаками, мы пришли к конечной, судя по маркировке, точке спустя пятнадцать минут. В какой-то момент я уже начал думать, что Артур сдох по дороге.
Однако, ожидания не оправдались.
Местом оказалось до одури удобные развалины школы на холме. Разрушенные бомбардировкой стены горой алых кирпичей лежали аккурат за необходимым Еве окном и прикрывали её тыл и бока от лишнего взора. Получалось так, что единственный шанс заметить её издалека – смотреть аккурат ей в прицел.
Но какой идиот будет смотреть в прицел снайперу?
Артур – хитрая свинья. Он не хотел подвергать сестру опасности – он и не стал.
– Что-ж, припасов
– Видимо, – киваю я и вглядываюсь протезом в тот самый магазинчик, – Что-ж, тогда скоро мы должны получить сигна…, – меня прерывает обнявшая сзади Ева, – Ну и что ты делаешь?
“Зачем это?”, – усталость от подобных выходок берёт вверх, – “На прогиб хочет кинуть?”, – однако, свойственная этой усталости злость почему-то не пробуждается.
– Насчёт того случая… в душе, – бубнила она в спину.
“А для худенькой дуры она довольно сильная”, – я чувствовал, как тонкие ручки сдавливают протез кожи.
– Ну?
– Прости меня, – всё продолжала бубнить девушка, – Если бы я тогда не зашла, ты бы чувствовал себя комфортнее. А теперь, наверное, постоянно думаешь, что я всем разболтаю.
– Ну вот пока молчишь – всё нормально.
– Нет, не нормально. Я же вижу, как ты на меня смотришь. Как-то дольше… и пристальнее… и чаще.
– Это, потому что…, – грудь заныла, – Потому что…, – хотелось спрятаться, – Потому…
“А почему?”
– Не знаю короче. Но точно не из-за подозрений. Отпусти.
– А из-за чего?
– Не знаю. Просто так. Потому что хочется. Довольна?!
– Хе-хе, да, – она привстала на носочки и прикоснулась чем-то мягким и влажным к шее.
Послышался едва уловимый “чмок”
– Эй, что ты?.., – хватаюсь я за место поцелуя и разворачиваюсь на девушку.
– Тю-тю-тю-тю, – пыталась она насвистывать и шла к снайперской позиции.
– Зачем ты это сделала?!
– Не знаю, – пожала она плечами и легла на живот, – Просто так. Потому что хочется.
На шее всё ещё чувствовалось тепло и влага от поцелуя. Грудь разрывало от учащенного сердцебиения, дыхание становилось всё тяжелее, а рука невольно тянулась к затылку – и всё от простого прикосновения губ какой-то там дуры.
– И это…, – она поправила винтовку и подставила приклад к плечу, – Прости.
– За что опять? – вздохнул я, почёсывая затылок.
– За… поцелуй, – тихо говорила Ева, – И за… ну… что голым видела. Ты, наверное, против был, а я вон как…
“Очередная глупость. Она прям состоит из них!”, – затылок возле шеи зудело, – “Из милых, однако глупостей”
– Нет, не против, – со стыдом честно признался я.
– Воу…, – оторвалась она от прицела и спустя секунду повернула голову, – А насчёт поцелуя?
– Чё? Я про него и говорил!
– А. Ну ладно, – вновь посмотрела в прицел, – Так тоже хорошо. Не всё же сразу, – бубнила Ева, – Да, не всё.
Послышалась вибрация.
– Всё я пошёл, – перехватил рюкзак и с удвоенной скоростью принялся спускаться с холма.
– Удачи! – не отрывалась снайперша от наблюдения за местностью, – Скорее возвращайтесь.