Похожие судьбы всегда пересекаются
Шрифт:
Кивнув секретарю, она поспешила к себе в кабинет, раздумывая над поведением зама. Нет, шутки шутками, а пора с этим что-то делать. И как-то так, чтобы не обидеть друга семьи и четко дать ему понять, что им на личном фронте не по пути.
Юля закусила губу. Конечно, Роман Иванович — мужчина солидный, старше её покойного мужа на пару лет, с уже седыми висками, но такой поджарый и энергичный, что больше сорока пяти с первого взгляда и не дашь. Вот только ей и в голову не могло прийти, что они могут быть вместе.
Юля зашла в кабинет и покачала головой в ответ на свои мысли. Определенно, пришло время что-то
— Любовника, что ли, завести? — грустно улыбнувшись, спросила она у самой себя, опускаясь в огромное кресло.
Но стоило ей глянуть на стоявшую среди бумаг фотографию мужа, как улыбка сползла с её лица. Она протянула руку и, коснувшись снимка кончиками пальцев, едва слышно прошептала:
— Прости меня.
Глава 2
Дима не без обожания оглядывал стоявший на парковке перед мастерской автомобиль.
— Ты хочешь показать им это? — Толик нахмурился. — А почему?
— Машинка с изюминкой, — Дима обошел выбранный экземпляр, полюбовался на него сзади, как если бы перед ним была девушка. — Машинка-загадка.
— Ну, ты уж погладь её по спойлеру заднему, не стесняйся, — усмехнулся Толик. — Чего с ней не так?
— Турбину нужно менять.
— И? Всем известно, у этой модели улитки — слабое место.
— Ага, — Дима почесал за ухом. — Только меняли её на шестидесяти тысячах, а сейчас только сто десять. И вот опять. Бой в Крыму…
— Всякое бывает. На масле экономят?
— Неа, — Дима был очень доволен собой. — Пусть эти гении из «Муравейника» нам и скажут.
— Сдался тебе этот «Муравейник», — проворчал Толик. — Дел после зимы невпроворот, клиентов куча, а ты…
— Не драматизируй. У меня все под контролем. Поедешь со мной?
— Мить! — Егор, аккуратно стриженый, воняющий туалетной водой на три километра в округе, поправляя свою новую куртку, замер перед братом, отгородив от него проблемный автомобиль. — Я «приору» возьму?
— Твоя — «семерка», — сухо ответил Дима и отодвинул брата в сторону. — Все, иди.
— Не хочу я на «семерке» ездить! — Егор оглянулся. — О, маздец. А его…
— Твоя — «семерка». Документы на тебя. Свободен.
— Жмот.
— Балбес. Почему не в колледже? В армию собрался?
— День самостоятельной работы. А если не заведётся опять?
Дима указал на здание сервиса.
— Развлекайся.
Егор нахохлился, но спорить не стал — пошёл домой выгонять «семёрку» со двора, благо дом находился через улицу от мастерской.
— На свидание едет, — с видом знатока констатировал Толик.
— Хоть кому-то везёт, — задумчиво глядя вслед брату, отозвался Дима, а потом резко хлопнул в ладоши. — Так, хватит болтовни! Едем тестить «Муравейник». Операция «Врага надо знать в лицо» начинается.
Стоило им выехать с парковки, как следом потянулся чёрный шлейф.
— Доедем? — с тревогой спросил Толик, наблюдая за мраком в боковое зеркало.
— Доедем, — уверенно ответил Дима. — И даже обратно доползем.
Ближе к вечеру он, вернув «тестовый образец» на площадку своего сервиса и наказав Толику самому разгадывать загадку, раз спецы из «Муравейника» ответа так и не нашли, решил сходить посмотреть, что там за суматоху развели новоиспеченные
— Мы вам не мешаем?
— Хм… И вам доброго вечера. Да нет, что вы! Совсем не мешаете. Копайтесь дальше.
— Это ненадолго, поверьте. Отстроимся, откроемся, расширим клиентскую базу. Конкуренции не боитесь? Площади будут побольше ваших, — она издевательски улыбнулась.
— А вы меня масштабностью не пугайте. Лучше о качестве беспокойтесь. Оно в ваших мастерских, скажу прямо, не на высоте.
Ага, задел за живое. Её аж перекосило.
— Не думала, что скатитесь до клеветы.
— Какая же клевета! Целый день потратил… — в кармане куртки зажужжал телефон. Очень вовремя. Дима отвлекся и потерял мысль. — Секунду.
Она вскинула брови, мол, я вся в нетерпении, что ты там мне наплетешь. И вдруг сама подскочила и полезла в карман своего новомодного плаща с кучей заклепок.
Дима отвернулся.
— Егор, вот ты не вовремя от слова «совсем». Жрачка в холодильнике, если ты про ужин.
— Э-э-э, не про ужин. Миить…
Дима знал эту интонацию. Младший что-то натворил.
— Так. Что стряслось?
— Я это… Ну, блин… Как бы… Ты не беспокойся. Мы в аварию попали.
Дима закрыл глаза, вздохнул, переводя дух, чтобы сходу не заорать в трубку. Если сам звонит и говорит — значит, живой. С остальным они как-нибудь разберутся.
— Ты цел?
— Да, голову ушиб маляш, но ничего такого, я думаю.
— Думаешь? Скорую вызвали?
— Ага.
— В кого влетел?
— В… ограждение. Меня мудак один подрезал, я руля дал, а скорость…
— Про косяки твои потом. Ещё пострадавшие есть?
— Ну…
— Баранки гну. Девушка твоя?
— Ага. Ты помнишь Люду, ну ту красотку из клуба?
Дима сглотнул и медленно обернулся. Мадам Муравейник в упор смотрела на него таким взглядом, что Диме показалось, будто на нем вот-вот начнет тлеть одежда.
— Что с ней?
— Руку ударила сильно. Кажется, перелом.
— Вы где? — он мельком глянул на мадам Муравейник, которая теперь походила на настоящую фурию — волосы от ветра торчат в разные стороны, глаза красные, злобные, щеки горят, и цедит сквозь зубы с таким скрежетом, что едва ли не искры высекает. Того и гляди раздавит в руке свой несчастный айфон.