Похвала
Шрифт:
— Ты моя маленькая грязная шлюха, не так ли? — Рычит он.
— Да, сэр!
— Вот что ты получишь за то, что соблазняешь меня. Скажи мне, что тебе жаль, Шарлотта.
Его толчки становятся еще более грубыми и дикими, отправляя меня в штопор, когда я кончаю, и, клянусь, мои ноги отрываются от земли. Мое тело напрягается, моя киска пульсирует вокруг его члена.
— Простите, сэр, — кричу я, задыхаясь от стона.
Его карающие толчки замедляются, когда он кончает с громким стоном.
Всего через секунду после того, как он заканчивает,
Это должно быть так приятно, или я просто слишком многого хочу? Не только секс, хотя это здорово. Но то, как Эмерсон заставляет меня чувствовать себя такой защищенной и любимой. Я имею в виду… он только что закончил называть меня грязной шлюхой, и я все еще чувствую, что он никогда по-настоящему не разговаривал со мной свысока и не заставлял меня чувствовать себя нестандартной, даже когда мы играем роли, где я буквально уступаю ему.
Все это кажется таким иронично-сюрреалистичным. Как будто это не должно сработать, но это работает. И я знаю, что это всего лишь временное явление, и я не должна привязываться, но в глубине души я цепляюсь за надежду, что Эмерсон смирится с тем фактом, что я встречалась с его сыном, и позволит этому между нами быть настоящим.
И мне действительно следовало бы уже усвоить свой урок, когда дело доходит до надежды. Это всегда заканчивается разочарованием.
ПРАВИЛО № 25: ДАЙТЕ ЕМУ ВОЗМОЖНОСТЬ УДИВИТЬ ВАС, И ОН ЭТО СДЕЛАЕТ
Шарлотта
— Тебе не кажется, что я немного староват для пиньяты? — спрашивает Софи, пока я стою на стремянке посреди катка.
— Ммм… я на шесть лет старше тебя, и я собираюсь выкрутиться из этой штуки к чертовой матери и наслаждаться каждой секундой.
Она закатывает глаза. Когда я спускаюсь вниз, мы восхищаемся делом моих рук.
— Я думаю, это выглядит великолепно!
— Это похоже на гигантский пенис с герпесом, — отвечает она, и я ахаю.
Она смеется, когда я толкаю ее.
— Это гриб! Я работала над этим всю ночь.
— Во-первых, это поганки, и я думаю, что верхняя часть должна быть намного больше.
— Что ж…
— Я просто шучу. — Она смеется, обхватывает меня руками и сжимает в медвежьих объятиях.
— Мне это нравится.
— Спасибо. — Я сжимаю ее в ответ.
— Кроме того… мы собираемся колотить по нему, пока все не получится как надо, так что с таким же успехом это может быть ручка…
— Софи Андервуд! — Я вскрикиваю. — Тебе пятнадцать лет! Следи за своим языком.
Она хихикает, подбегая к праздничному столу, где мама расставляет закуски и напитки. Мой телефон жужжит в заднем кармане, и я достаю его.
— Я собираюсь рассказать маме, что ты только что сказала! — кричу я сестре, открывая свой телефон,
Мое сердце учащенно бьется, когда я вижу имя Эмерсона. И его сообщение заставляет меня на мгновение задуматься.
Мне нужно, чтобы ты немедленно пришла.
Я быстро печатаю ответ.
Почему? Что не так?
Я скучаю по тебе.
Нам следует поговорить о том, что ты работаешь по выходным. Нельзя ожидать, что я буду читать свои собственные электронные письма два дня подряд.
Моя улыбка растягивается на лице, и я знаю, что выгляжу как идиотка, стоя здесь и улыбаясь так ярко, что у меня болит лицо.
Я приду вечером, — отвечаю я.
Чем ты сейчас занимаешься?
Мне нужно немного подумать, как реагировать. Я разговаривала с Эмерсоном о своей личной жизни, но это было, когда я была всего лишь его сотрудницей. Все изменилось. Я не должна так нервничать из-за того, что делюсь с ним еще немного. Не то что мы встречаемся. Мы просто исключительно трахаемся — много — и иногда разыгрываем какие-нибудь извращенные секретарские штучки.
Но со всеми этими траханиями и предварительными играми кажется странным привносить в обычную жизнь что-то особенное.
Он хочет увидеть меня голой и трахнуть у себя за столом, но волнует ли его моя домашняя жизнь или то, чем я занимаюсь ради развлечения? Я хочу сказать, что он знает, но это говорит моя надежда.
Я собираюсь ответить чем-нибудь кокетливым, например, подумай о том, что ты сделал со мной вчера, но это не то, что печатают мои пальцы. Вместо этого я печатаю совсем другое…
Готовлюсь к вечеринке по случаю дня рождения моей младшей сестры на катке. Сегодня ей исполнилось пятнадцать.
Какое-то время все тихо. Никаких пузырьков при вводе текста. Никаких сообщений или фотографий.
Я беру стремянку обратно в кладовку, и как только закрываю дверь, мой телефон вибрирует.
Во сколько начинается вечеринка?
Три. Я закончу к шести и поеду к тебе.
Я уверена, что моя сестра будет занята общением со своими друзьями. У нее есть только пара друзей, чьи родители разрешают им приходить к нам домой на ночевки, и она пригласила их обоих сегодня вечером, так что я знаю, что она будет занята, пока я улизну.
Эмерсон мне не отвечает, но вечеринка вот-вот начнется, так что я почти ничего не замечаю. Не успеваю я опомниться, как раздаю коньки ее друзьям и координирую хоки-поки на полу.
По субботам на катке бывает многолюдно, и преимущество того, что мы друзья семьи с владельцем, заключается в том, что мы, по сути, устраиваем вечеринку Софи для всего заведения.
Когда я смотрю на нее и вижу ее сияющую улыбку, когда она сидит между двумя одинаково причудливыми девушками, мне приходится сдержать желание расплакаться. То дерьмо, с которым ей приходилось мириться последние несколько лет, несправедливо. Над ней издевались в школе. Брошенная собственным отцом.