Похвала
Шрифт:
Когда он встает, я позволяю ему смыть пену с моего тела, но когда он начинает умываться, я хватаю его за запястье.
— Ты сказал, что это улица с двусторонним движением.
И я вижу, как он начинает спорить, но останавливает себя.
Ему приходится немного наклониться, чтобы я могла намылить ему волосы, и это заставляет нас обоих смеяться.
Я медленно провожу пальцами по редким седым прядям и пытаюсь вспомнить, каково это было, когда я думала, что Эмерсон намного старше меня. Я имею в виду… он все еще намного старше, но мне
Ополоснув его волосы, я намыливаю его тело, не торопясь, чтобы изучить изгибы и текстуру его тела. Это чувство близости захлестывает меня, когда я исследую каждый дюйм его тела, не находя ни единого места, которое бы мне не нравилось.
Широкий наклон его плеч. Клочок волос на его груди и тонкая линия, ведущая вниз по его прессу. Эта восхитительная V-образная форма его бедер и крепкие мышцы.
Это опасно. Так привыкает к своему телу, слишком привязана, на самом деле.
Люди, которые просто занимаются сексом, этого не делают. Они не смотрят на руки другого человека, его плечи и спину и не думают, что это мое.
— Я тоже должна заботиться о тебе, Эмерсон, — шепчу я, проводя мочалкой по его ногам.
Я веду себя безрассудно, но мой фильтр можно сдерживать только до такой степени. Я просто хочу, чтобы он знал, что в его игру могут играть двое. Если он думает, что забавно играть с моими эмоциями, то я тоже могу играть с его эмоциями.
И когда я падаю на колени, как он сделал это передо мной минуту назад, он гладит меня по голове. Я смотрю на него снизу вверх и вижу в нем намек на напряжение.
— Когда ты в последний раз позволял кому-то заботиться о себе? — Спрашиваю я.
Я не слепая. Я вижу, как его член твердеет прямо перед моим лицом, но пока не обращаю на это внимания.
Я все еще смотрю на него снизу вверх. Мне нужно знать, ведет ли Эмерсон себя так с каждой девушкой, с которой он встречается, или я чем-то отличаюсь от других, и звучит ли хоть капля правды в тех сладких словах, которые он мне говорит.
— Очень давно, — бормочет он, гладя меня по голове.
— Я хочу заботиться о тебе, — шепчу я, и надеюсь, он понимает, что я имею в виду нечто большее, чем просто заставить его кончить в этом душе.
Можете называть это принятием желаемого за действительное, но я знаю, что скрываю свои настоящие чувства под обещаниями секса.
Он блокирует от меня струи душа, позволяя ей струится по спине и каскадом стекать по его телу.
Я откладываю мочалку и провожу руками по его бедрам, каждый раз останавливаясь, прежде чем добраться до верха. Его дыхание учащается, когда он смотрит на меня.
— Это я должен заботиться о тебе, — говорит он, не поднимая меня на ноги.
— Ну, может быть, я хочу тебя побаловать, — говорю я в легкой, почти шутливой манере. — Может быть, я хочу сделать тебя настолько зависимым от меня, чтобы ты никогда не захотел покидать меня. Я хочу быть настолько хорошей для
Скрывай свои чувства, Шарли.
— Тогда покажи мне, какой хорошей ты можешь быть.
Легким толчком он направляет свой член к моим губам, и я смотрю на него снизу вверх, обводя языком головку. От его слов и того, как он дразнит меня этим тоном, у меня внутри мурашки.
Он мурлычет, низко и хрипловато, когда я обхватываю его губами. Сначала я играю с головкой его члена, облизывая щель и позволяя своим зубам прикоснуться к нижней стороне. Его бедра подаются вперед, и я дразню его еще немного, прежде чем позволить ему скользнуть глубже.
Расслабляя горло, я с каждым разом втягиваю его все дальше и дальше. Обхватив рукой основание, я поглаживаю его в ритме с моим ртом, двигаясь быстрее и плотнее, ожидая его стонов или слов похвалы.
Я умираю от желания услышать, как он радуется.
Наконец, он сдавленно выдыхает:
— О черт, Шарлотта.
За это он получает награду, и я сосу еще усерднее, уделяя головке его члена немного больше внимания.
Он вздрагивает и сжимает в своих руках прядь моих волос.
— Продолжай делать это.
Так я и делаю, двигаясь от основания к головке, извиваясь, сжимаясь и практически купаясь в стонах удовольствия, которые вызывают мои действия.
Я протягиваю другую руку ему между ног и нежно мну его мошонок, наблюдая, как меняется выражение его лица. Свободной рукой он ударяется о стену, чтобы удержаться на ногах, и закрывает глаза.
— Это моя девочка, — стонет он, и я загораюсь изнутри.
Мои движения набирают скорость, и я знаю, что сейчас произойдет, когда его рот приоткрывается, а голова откидывается назад.
— Я собираюсь кончить, детка.
И, возможно, это должно было стать предупреждением, но когда я не двигаюсь и не отнимаю губ, он, кажется, понимает намека.
— Ты собираешься проглотить меня, Шарлотта? Ты собираешься принять мою сперму, как грязная девчонка, которой ты и являешься? Моя грязная девчонка.
Его голос напряжен, и едва он произносит последнее слово, как я чувствую, как соленые струи попадают мне на язык. Я ожидаю, что это вызовет отвращение, но в ту минуту, когда я пробую его на вкус, я понимаю, что это он. Это мой Эмерсон, и я хочу всего этого. Мне нравится в нем все.
Поэтому, когда он заполняет заднюю стенку горла, я жадно сглатываю, прежде чем оторвать рот. Струйки спермы стекают с его члена на мои губы, когда он двигает своим телом, позволяя воде смыть все это. Затем меня резко поднимают с колен и прижимают к стене.
Его рука находится у меня под подбородком, поднимая мое лицо вверх, чтобы видеть его.
— Это было так чертовски горячо, — говорит он, целуя меня.
Я пытаюсь оттолкнуть его из страха, что он все еще может ощутить свой вкус на моем языке, но он мне не позволяет.