Поиграем
Шрифт:
С Эйданом слышать эти слова было не просто «мило».
Мне казалось, что сердце радостно застучало от такого обещания. Я никогда не думала что ощущение счастья, нужды и возбуждения, может быть настолько болезненным, словно я стою на краю пропасти.
— И для меня, — пообещала я.
Эйдан взял меня за руку.
— Позволь показать тебе квартиру. Здесь прекрасный вид.
Левая дверь от прихожей вывела нас в гостиную совмещенную с кухней, а за кухней пролегал коридор, ведущий вглубь квартиры. Гостиная была не только обеденной зоной, но, и по-видимому, небольшой музыкальной студией,
— Как красиво, — искренне сказала я. На одном из балконов стоял стол со стульями. — Должно быть, приятно в солнечное утро сидеть тут и завтракать.
Он нежно улыбнулся.
— На самом деле, так любит делать Сильви.
— Мне нравится, как ты любишь ее, — сказала я, не задумываясь.
— Больше всего на свете.
Я подумала про себя, что его любовь к племяннице была одной из самых сексуальных вещей в нем. Улыбаясь, я обратила внимание на пианино, гитары — электрическую и акустическую, синтезатор и большой стол с тремя мониторами у дальней стены. Эта стена была из голого кирпича без штукатурки, которая наряду с деревянными полами давала квартире ощущение чердака.
— Моя студия, — печально сказал Эйдан. — Раньше здесь располагалась столовая, а студия находилась в другой комнате. Там была звукоизоляция на стенах, но мне пришлось заменить все и переоборудовать в спальню для Сильвии. Пока еще не поступало жалоб со стороны соседей, да и чаще я работаю в студии в Новом Городе, но мы, скорее всего рано или поздно двинемся дальше. Найдем лучшее место для нас.
Я окинула глазами компьютер и инструменты, поражаясь, что Эйдан мог сидеть здесь, создавать и писать музыку.
— Ты такой умный.
— Чтоб ты знала, меня тошнит от этого.
Я фыркнула, повернулась к нему, и увидела как он усмехается мне. Боже, его мальчишеская улыбка такая сексуальная.
— Я как-то сомневаюсь в этом.
Эйдан пожал плечами, а я засмеялась, считая, что сейчас он чертовски горячий, и прошла мимо него к кухне в другой части комнаты.
Безупречно белая, блестящая, и совсем не моего типа кухня. Но мне понравился островок с табуретами.
Эйдан махнул рукой.
— Кухня. Ну, очевидно, — и провел меня мимо.
В коридоре за кухней, справа была дверь. Эйдан открыл ее, чтобы показать большую спальню. Синего цвета стены, а посередине кровать, достойная принцессы. Над ней возвышался балдахин из легкой ткани фиолетового цвета. Постельное белье также было фиолетовым. На кровати лежали подушки из бархата и индийского шелка в цвете натурального камня. Это была такая кровать, в которую ребенок мог запросто нырнуть и потеряться. Книжные полки на стенах загромождали книги, мягкие игрушки, куклы, фотографии в рамках и безделушки. Напротив кровати находилась тумба с телевизором, DVD-плеером и компьютерной консолью. Рядом стоял маленький стол с ноутбуком iMac. Большой гардеробный шкаф предполагал, что у Сильвии было много одежды и обуви. В углу расположились фиолетовое кресло-мешок и стул, на котором лежала раскрытая книга.
Сильвия Леннокс потеряла самого важного человека в мире — маму, и хотя
Слезы набежали на глаза, когда я представила себе этого мужчину, распотрошившего свою музыкальную студию — что-то невероятно важное для него — и создавшего такую комнату для Сильвии.
— Это прекрасно, — прошептала я.
— Да, она заслуживает.
Я кивнула и вышла из комнаты, потому что дальнейшее пребывание там делало меня более эмоциональной.
Эйдан закрыл дверь за нами дверь, а затем указал дальше в коридор.
— Хозяйская спальня.
— О.
Я посмотрела в ту сторону, желая пойти туда с ним. Мой пульс участился. До этого момента я не нервничала из-за того что буду заниматься сексом с Эйданом; и во время нашей маленькой прелюдии в больнице, я не думала об этом. Мы были так увлечены друг другом. Но теперь я почувствовала, как маленькие нервные бабочки смешались с предвкушением. Насколько я могла предполагать, Эйдан Леннокс в этом плане был в порядке. Даже если не считать, что у него на двенадцать лет больше сексуального опыта, чем у меня. Он и без этого факта был намного сексуальней меня. Моим единственным мужчиной был Джим, и у меня никогда не складывалось впечатления, что он недоволен нашим сексом. Но тогда все было иначе, потому что Джим любил меня. Что, если меня не хватит для такого парня как Эйдан? Что, если я не достаточно опытна?
— Вино? — внезапно спросил Эйдан.
Я кинула взглянув на него и увидела, что его лоб немного нахмурился, как будто он задавался вопросом, о чем я думала.
— Вино?
— Хочешь бокал вина?
Как сказать ему, что я не люблю вино?
— Не хочешь вино?
— У тебя есть пиво?
Эйдан улыбнулся и направился на кухню. Я поспешила за ним, и он взглянул на меня через плечо, и вытащил две бутылки из холодильника. Открыл их и одну протянул мне. Холодное стекло вызвало у меня дрожь; а может это не холод, а жара в глазах Эйдана, которая не ослабевала с момента моего прихода.
— Я не навороченная, — выпалила, прежде чем смогла понять, что сказала. — Я из провинциального городка, я не училась в колледже, вышла замуж в восемнадцать лет, мы прожили простую жизнь. Я все еще живу простой жизнью, и не была нигде кроме Индианы и Шотландии. — Я с дрожью выдохнула. — И… я пью пиво.
Я видела, что Эйдан пытается не засмеяться, и не понимала в чем мои слова забавны, пока он не сказал:
— Да ты чертовски идеальна.
Джим тоже так думал.
— Никто не идеален.
— Ты для меня.
— Какой сладкий льстец.
— Только с тобой.
И, кажется, я ему поверила.
— Почему? — Я не искала комплиментов, просто хотела понять. — Я не полна ложной скромности, Эйдан. Я действительно не понимаю, что видел во мне Джим. Я знаю, что я не страшная, но, когда мы встретились, было похоже, как будто он был поражен ударом молнии. И после Джим никогда не переставал меня любить. Но почему? Потому что он действительно не знал меня. Иногда я думаю, что он любил версию, которую придумал у себя в голове. А теперь ты. Ты говоришь, что тоже хочешь меня. — Я указала на него рукой. — Ты видел себя, верно?