Поиск дорог
Шрифт:
— Пошла вон.
Женщина, помедлив, с явным сожалением отступила.
— Какая страстная особа, — князь проводил ее взглядом. — Здесь снова этот барьер?
— Ты тоже почувствовал?
Янаур покачал головой.
— Понял по твоим действиям. Он такой же как в Мерзлых Землях?
Плетение и в правду было похожим. Однако помимо уже знакомой песни льда, чувствовалась тяжелая сила земли и горящего пламени. Дим аккуратно разомкнул бледно голубые, звенящие линии. Эардоре, стоящий рядом и наблюдающий за его действиями, очень вовремя подхватил оставшиеся части узора и осторожно, чтобы
Дим в очередной раз восхитился его филигранным мастерством владения своим даром.
— Здесь вновь чувствуются силы всех стихий, — Янаур сделал вид, что не заметил, как спутник наблюдал за его действиями.
— Да, — неопределенно пожал плечами Серебряный.
Здесь серебро вновь ушло на задний план. Затаилось. Ожидая очередного своего сэта. Вот только это не помешало энергетике льда пройти сквозь кожу, когда он прикоснулся к плетению, и свободно войти в кровь. Как будто была там всегда.
— Откуда ты знал пароль? — спросил Янаур, когда они спускались по лестнице.
— Когда я был в приюте Рогдара, мне сказали, что надсмотрщики всегда так общаются с гостями, которые посвящены в тайны. И всегда их общение начинается или заканчивается вот такой бессмыслицей. Это и есть пароль.
Шаги за спиной стихли.
— То есть ты хочешь сказать, что просто наобум ляпнул эту глупость про Таллу? Это и был твой план?!
— У тебя был лучше?
— В следующий раз, когда ты будешь что-нибудь планировать, напомни мне держаться от тебя подальше.
— Надеюсь, что следующего совместного раза у нас с тобой не будет, — сухо отрезал Димостэнис и толкнул тяжелую дверь в хранилище бумаг.
Взглядам обоих мужчин открылась небольшая комната, уставленная стеллажами и полками. Не сговариваясь, они пошли в противоположные углы, чтобы быстрее найти то за чем они сюда пришли. Какое-то время работали молча, прерывая тишину лишь шелестом перелистываемых страниц.
Чаще это были листы, прошитые нитями и объеденные в папки под каким-либо общим названием. Несколько столбцов с датой рождения, усыновления, именем Дома. Несколько сот аров страданий, боли, криков младенцев и слез матерей. Впрочем, слезы последние проливали не долго. На отступников не тратили много времени. Нарушил основной закон империи — плаха.
— В этой части дела прошедших аров, — произнес Янаур, закрывая очередную папку. — Нам нужна более свежая информация.
Голос лэра заставил Димостэниса понять, что он уже некоторое время смотрит на одну и ту же страницу, поймав глазами всего одно имя. Он оставил книгу учета на столе и отошел от стеллажей. Уткнулся в небольшую нишу в стене, прислонившись спиной к холодному камню. Ноги почему-то не держали, и он сполз по прохладной стене вниз на пол.
То, что творили люди много тысяч аров назад, когда убивали подобных себе, только со вторым сердцем, было против законов мироздания. То, что творят потомки выживших в той бойне тоже против всех правил бытия. Так не должно быть. Нельзя запрещать природе творить своих детей, такими какими она хочет их видеть, такими какими они ей нужны.
Димостэнис тихо застонал и уткнул лицо в колени, раздавленный
Кто они? Их истинные создатели?
Палачи.
Те, кто судил, приговаривал и казнил собственный народ.
— В последние тридцать аров количество рожденных от запретных союзов детей значительно возросло, — вновь прокомментировал Янаур свои находки. — Можно даже проследить появление очередного приюта именно в это время.
Нельзя запретить людям самим выбирать свою судьбу. Кто-то готов всю жизнь провести за закрытой границей. Где его будут поить, кормить, давать возможность размножаться. Взамен требуя лишь одного — послушания. Однако всегда будут и такие, кто изо всех сил будет рваться из-за черты только лишь за право выбора, за возможность принятия самостоятельных решений, за стремление достичь чего-то большего.
— Ты это видел?
По голосу Эардоре Дим понял, что тот дошел до оставленной им книги.
— Двадцать шесть аров назад Талал Дайонте удочерил девочку. Если учесть, что ребенок в его семье всего один, значит именно она недавно стала избранницей императора.
Послышались его шаги и восторженный голос почти над самым ухом.
— Представляешь, Дим?!Императрица — ребенок из приюта, в котором растут дети от запрещенных союзов!
Димостэнис медленно поднял голову. Он знал это уже давно. Олайя — сильный проводник, к тому же ни у кого из семьи Дайонте никогда не было такого особенного дара, как у нее. Лэр поймал его взгляд и отошел.
— Прости, — смущенно произнес он, — я забыл. Ты знал?
— Догадывался, — глухо ответил Иланди. — Аурино Эллетери тридцать пять аров. Его матери было двадцать восемь, когда он появился на свет. Ее родовое имя — Анэйтисс.
Янауру не надо было объяснять дважды. Какое-то время в комнате опять воцарилось молчание да быстрый шелест бумаг.
— Есть! — наконец воскликнул князь. — Дом Анэйтисс отмечен в этих списках и именно теми датами, о которых ты говоришь.
Дим не ответил. Да и что тут можно было сказать? В его руках оказались тайны, которые могут спасти Элени и жителей селения, помочь многим другим людям, перевернуть слаженную арами жизнь. Или… вернуть его златовласого ангела. Он может просто обменять их на Олайю.
Выбирать — бремя не для слабых. Иногда лучше иметь возможность избежать выбора, чем его сделать.
— Нам нужны книги учета за эти ары. Начиная от упоминания Дома Анэйтисса и удочерения им девочки, ставшей впоследствии императрицей, до сегодняшних дней, — Димостэнис тяжело поднялся на ноги. — Этого будет достаточно, чтобы утопить Совет и правящую династию.
Так и поcтупили. Нашли нужные дневники положили в заплечные сумки и пошли на выход. Дим обессиленно переставлял ноги по ступеням. Путь наверх казался невыносимым. Как будто там внизу оставались не бездушные бумаги, хранившие в себе мрачные тайны, а живые люди со своими страданиями и болью, не отпускающие его. Молящие его… отомстить? Исправить, прекратить эту жестокость.