Поиск дорог
Шрифт:
— Девэра[12], - вставил глава службы.
Император сверкнул глазами.
— Я расскажу тебе, что надо делать.
Девэра. Димостэнис понимал с чьей легкой руки, вернее болтливого языка получил подобный титул. Не то чтобы после этого он захотел прикончить лэра Эардоре еще сильнее, но на одну причину сделать это, стало больше. С другой стороны, такое обращение было лучше, чем «ваше светлейшее высочество» или «сэй Иланди», но он был не против если к нему обращались бы просто по имени. Однако Дарис, Смайлс и другие старшие из назначенных им командиров подразделений были «за» такое обращение.
Стук в дверь прервал его мысли.
— Да, — тихо ответил Димостэнис. Ночью он вернулся в Антаклию из Эшдара, в котором провел целых два семидневья.
В комнату едва заметно прихрамывая, вошел князь.
— Приветствую, — бросил он цепкий оценивающий взгляд, — мы ждали тебя.
— Слишком много дел, — скупо произнес Дим. Если бы не бумаги, о судьбе которых он ничего не знал, он бы вряд ли вернулся так скоро.
— Как там дела? Что удалось сделать?
— Укрепляем западные границы, пока это наше самое слабое место. Оружие, которое ты оставил очень помогло. Марк с ребятами раскопал несколько чудом не взорванных шаров, и они потопили ими один из императорских кораблей. Теперь у нас есть какое-то время пока агенты его величества ломают головы, пытаясь выяснить: каким количеством взрывчатки мы располагаем, а самое главное где ее храним.
Янаур улыбнулся.
— Как я понимаю, ты не мешаешь им делать свое дело?
— Пусть ищут, — фыркнул Дим, — нам нужно время.
— Что аборигены?
— Они напуганы тем, что произошло на берегу. Огонь растопил лед, и они теперь чувствуют себя беззащитными. К тому же лишились большей части своих тварей. Они сказали, что не будут выступать против нас. Большой огонь, который опять полыхал на море несколько дней назад утвердил их в этом решении. Они готовы даже уйти в глубь Мерзлых земель, лишь бы мы оставили их в покое.
— Что ты решил?
— Моя мама когда-то была одной их них. Их способности — часть моего дара. Я оставлю их сейчас в покое, чтобы они поняли, что мы не враги. Чуть позже я снова поговорю с ними. Попробую убедить их встать на нашу сторону. У меня есть, что им предложить.
— Земли у западных скал?
Дим кивнул.
— Разбитые сердца не захотят там остаться, так же, как и поселенцы. Это все равно, что добровольно вернуться в тюрьму. Аборигены же будут защищать полученное с удвоенным рвением. Они сильные одаренные. От такого козыря не стоит отказываться.
Князь пожал плечами, как бы говоря: тебе виднее.
— Что с кораблями, которые проводят учения в Льдистом море? Сколько еще они смогут так продержаться?
Столь мощная поддержка и защита Мюрджена была необходима повстанцам, вселяла надежду и уверенность в их действиях.
— Княжество не нарушает мирные договоренности с Астрэйеллем.
Конечно же, вооруженные до зубов военные корабли Мюрджена, курсирующие туда-сюда мимо берегов империи, «не нарушали мирные договоренности с Астрэйеллем». Ощерившись тяжелыми дальнострельными баллистами, они просто совершали учебные проходы. Им очень повезло, что связанный бунтом внутри своей страны, император не может выставить против них армию и флот. Как бы странно это не звучало, но в какой-то мере они должны были быть благодарны Лауренте Иланди за такую своевременную
— Я хотел спросить у тебя — что с теми бумагами? Как вы собираетесь ими воспользоваться?
Пора было пускать их в ход.
Янаур положил на стол заплечную сумку.
— Они же твои. Вот сам и решай.
Димостэнис какое-то время неверяще смотрел на мешок. Открыл, убедившись, что там на самом деле те книги учета, которые они забрали из поселения. Поднял ошарашенный взгляд на князя.
— Я думал они у Кари.
— А она, что они у тебя, — хмыкнул лэр. — Так что есть вдруг решишь избавиться от меня на долгое время, расскажи ей правду.
— Зачем? — вырвалось у Дима.
— Что зачем? — собеседник сделал вид, что не понял его вопроса.
Димостэнис поднял на него глаза.
— Почему ты помогаешь мне?
Эардоре пожевал губы. Вздохнул.
— Я и в самом деле верю, что наша земля благословенная. Я приложу все мои силы, чтобы так было и впредь. И извините, ваше светлейшее высочество, что отвечу вам вашими же словами, но вы для меня союзник более верный, чем Кари. Ничего личного — шкурный интерес.
Конечно же лэр чего-то не договаривал. Однако сейчас было важно, что бумаги у Дима, а значит он может свободно действовать по своему усмотрению. Позже он узнает, что хочет от него князь Эардоре. И был уверен, что ему все равно придется платить пусть пока по непредъявленным счетам.
— Я хотел тебе все рассказать, — вдруг неожиданно произнес Янаур.
— О чем? — Дим иронично дернул бровью.
— Правду о себе, и о Мюрджене. Все с самого начала. О нашем спланированном побеге и зачем мне все это было надо. Хотел, чтобы ты пришел к нам. Сам, добровольно. Без ловушек и обманов. Посмотрел, как мы тут живем, что мы не вырождающееся отродье, которые заключают союзы со смертными, но и не подданные его величества. Хотел, чтобы ты сам все увидел. Глазами Изменяющего.
Князь увидел, как губы Дима изогнулись в саркастической усмешке, но не дал себя перебить.
— Это удивительное свойство твоего дара. Все эти ары ты в первую очередь менялся сам, а вместе с тобой менялось все вокруг. Люди, события, жизнь. Разве ты этого не видишь?
— Люди сами хотят перемен.
— Им нужен тот, кто покажет им путь. Те жители деревни, которые ждут пока стихнет непогода, чтобы начать новую жизнь в новом краю. Могли они мечтать об этом? Марк, Илий вышли бы они с мечом в руках против своих хозяев, чтобы отстоять то, что им дорого?
— Илия больше нет.
— Как и многих других. Сколько еще прольется крови? Все ары, что я пробыл в Астрэйелле я пытался понять, что надо сделать чтобы мы наконец-то смогли найти точки соприкосновения.
— А они есть? — пряча за насмешливостью свою боль, поинтересовался Димостэнис.
Янаур покачал головой.
— Пока нет.
Возможно ли они вообще в принципе? Сколько еще человеческих жизней надо положить на алтарь дружбы и взаимопонимания?
— Так почему не рассказал? — вернулся Дим к началу разговора.
— Знал, что ты не примешь и труды многих аров пойдут насмарку, — честно ответил лэр.
Иланди слегка прищурил глаза, стараясь крыть вспышку бешенства, которое каждый раз в нем пробуждалось, когда он думал об этих «трудах».