Поиск дорог
Шрифт:
Он вскочил с дивана, отпуская заложницу. Та рванула к столу, где в ящике у отца всегда лежало оружие.
— Бросай оружие! — приказала она Солонскому.
Пистолет в руке Лены нервно подрагивал. Ее палец лежал на крючке. Глаза широко раскрыты и казалось, что каждая ее клетка мелко вибрирует. Это было заметно, и Дима уже понимал, что это означает. Он стиснул зубы.
Солонский тоже имел опыт в подобных делах. Он мерзко ухмыльнулся и отвернулся от девушки. Поднял руку, щелкая затвором.
Раздался выстрел.
Бизнесмена откинуло на диван. Он удивленно прижал
Лена бросила взгляд на Сильверова и аккуратно положила пистолет назад в ящик.
— Ты прав, это не легко. Но если начинать, то с таких подонков.
Дима кивнул и подошел к девушке, крепко обняв.
— Я не могла позволить, чтобы он убил тебя.
— У тебя все будет хорошо. Береги себя, малышка.
Сильный шум раздался в коридоре и через несколько секунд дверь комнаты слетела с петель. В кабинет ворвались вооруженные люди, следом за ними сам генерал-майор. Увидев отца, Лена бросилась к нему. Анатолий Алексеевич поднял на Сильверова взгляд полный искренней благодарности. Дима кивнул и пройдя мимо них, вышел на улицу.
Дом окружал высокий забор. Дима нажал на кнопку звонка и стал ждать. Через несколько минут калитку открыла женщина лет пятидесяти, в переднике и косынке, повязанной на волосы.
— Добрый день, — поздоровалась она и вопросительно посмотрела на визитера.
— Здравствуйте, — чуть помедлив ответил тот. — Могу я видеть Аллу? Она здесь?
— Она в доме, — кивнула женщина и пропустила его внутрь, — я ее сейчас позову.
Женщина ушла по вымощенной камнем дорожке, а Дима остался стоять у калитки. Спустя некоторое время из двери вышла Алла, поежилась, кутаясь в большой толстый шарф. Увидела его, счастливо улыбнулась и побежала навстречу. Мужчина поймал ее в объятия и прижал к себе.
— Димка, — выдохнула она, — я так тебя ждала!
Он был слишком опасен для своего мира. Со своим неуправляемым и смертоносным даром. Необузданным характером. И завышенными требованиями. Имея такой огромный потенциал, он расходовал его лишь на разрушение. С чего он взял, что тому миру нужны перемены? Потому что ему надо было себя куда-то деть? Доказать всем, что он какой-то особенный? Что право имеет?
Как когда-то сказал Янаур Эардоре, что, если бы этот дар достался Аурино или Кари они бы уничтожили Элиас. Только он ничем не лучше. Ему не нужны была власть и могущество. Но его гордыня и непримиримость еще большее зло.
И как особо опасный преступник он был осужден и наказан. Мироздание сыграло с ним в отличную игру. Показало, кто он на самом деле есть. Выбросило в чужой мир, как ненужную щепку. Заперло в клетке, из которой нет выхода. Оставив лишь воспоминания и ночные кошмары.
Научило смирению. Терпению. Пониманию того, что он всего лишь пылинка на ладони у мироздания.
Сейчас же чувствуя на своем лице ее слезы, слушая сбивчивый прерывающийся шепот, он думал о том, что все-таки смог сделать то, чего он него хотели. И наконец нашел свой путь. Не заблудился, не пропустил нужный поворот, не потерялся на перекрестках. Ощущая
Эпилог
Соленый ветер с моря щекочет ноздри. Теребит влажные волосы и нежно поглаживает разгоряченную, почти обожженную кожу, оставляя от своих ласковых прикосновений ощущение прохлады.
Теплые игривые волны накатывают на берег, образуя после себя широкую, влажную полоску на гладком песке. Кажется, что у ног лежит огромный зверь и мирно дышит, шелестя прибоем.
Рябь на воде становится сильнее, поднимая в воздух белые «барашки» пены. Бурлящие волны подкатывают к берегу и вновь, словно нехотя соскальзывают назад, оставляя на берегу мелкие камешки. Ласкают щиколотки.
Воздух, пропитанный запахами морской воды, песка, водорослей. И небо — чистое, сильное. Такое невозможно голубое.
На лицо упали прохладные брызги. Дима открыл глаза. Алла стояла над ним покрытая блестящими каплями воды и смеясь трясла мокрыми прядями волос.
— Русалка моя вернулась, — он мягко улыбнулся и сел.
— Не думала, что ты у меня такой лежебока.
— Я сам не думал, — честно признался мужчина, — наверное, по солнцу соскучился.
После бесконечных дождей и серости уехать хотя бы на несколько дней туда, где светило солнце было настоящим счастьем.
Алла села к нему на колени, прижимаясь всем телом, намочив его тонкую светлую рубашку.
— Таким ты мне нравишься еще больше, — прошептала она ему в губы, слегка касаясь и игриво отстраняясь каждый раз, когда он хотел поцеловать, — никуда не убегаешь, не торопишься, никто тебя не дергает и не отвлекает от самого важного в твоей жизни.
— Это от чего же? — Дима сделал вид, что не понял.
— От меня, — девушка захохотала и поднялась на ноги.
— Пойду за коктейлями.
— Давай я схожу.
— Лежи уже, — она нежно поцеловала его в волосы, — я скоро вернусь.
Дима вновь откинулся на песок.
— Кстати, — произнесла Алла, накинув на бедра широкий тонкий платок, — вчера чайки с ума сходили. Сегодня такая тишина. Они, наверное, как и ты сегодня отлеживаются.
Лучи дневного светила лениво прятались за склоны гор. Смех, визги детей, неспешные разговоры, расслабленные движения. Море по-прежнему, словно игривый щенок ластилось у ног. Нет ни сил, ни желания прерывать эту пусть даже несколько затянувшуюся негу. Дима открыл глаза. И вправду, над морем не парило ни одной чайки.
Он сел. Огляделся вокруг, словно первый раз видел место, где он был. Нет, не первый. Это все уже было. И ласковое море. И солнце, обжигающие кожу. Голубое небо. Дима почувствовал, как по коже пробежался мороз и в лицо ударил студеный ветер. Он задохнулся. Вскочил на ноги. Он наконец все понял. Ответы на многочисленные вопросы сами пришли в голову, улеглись на свои места, создавая целостную картину. Мир не уснул, как он решил, прекратив ощущать их связь. Этот мир умер. И все что было в последнее время, его фантомные боли — агония умирающей природы.