Поиски
Шрифт:
К этому времени каюта Лонье была готова, и девушка смогла вернуться к себе. И почти сразу же у нее начались проблемы. Нет, пробитый шкаф заставил слегка побледнеть и только. В Норьяне смерть от острого оружия не была редкостью и жизнь, тем более прислуги, ценилась дешево, но как прикажете надевать платье, если шнуровка сзади? Одежду Галье графиня ни за что бы ни взяла. Еще чего, носить наряды низшего сословия!
Девушка с тоской посмотрела на разложенную на постели одежду и решительно подошла к двери. Но здесь смелость позорно капитулировала, и понадобилось некоторое время, чтобы уговорить ее вернуться.
Самым разумным ей показалось закутаться в пеньюар, набросить сверху шаль и позвать хоть кого-нибудь и пусть они думают. Пеньюар был прозрачный и проблему не решал даже с дополнением, ажурным и поэтому тоже просвечивающим насквозь, совсем делая девушку похожей на девицу легкого поведения. Лучше уж без него.
Тогда Лонье решительно надела нижнее платье, кое-как натянула поверх него верхнее, набросила сверху шаль и осторожно выглянула в коридор, придерживая сползающий лиф руками. Хвала Богу, там было пусто. Она на носочках перебежала открытое пространство и с бьющимся сердцем постучала в дверь соседей.
Кого совсем не ожидал увидеть Сантилли, так это графиню, намертво вцепившуюся в платье. Лонье в свою очередь расширенными от ужаса глазами уставилась на мощный обнаженный торс демона в размазанных потеках крови. Пока она хватала ртом воздух, ашурт, скользнув глазами по коридору, быстро втянул ее за руку в каюту, трезво рассудив, что эта немая сцена не предназначена для широкой публики. И уж чего он совсем не ожидал, так это того, что наряд девушки живет собственной жизнью, совершенно отдельной от хозяйки. Графиня не завизжала только потому, что у нее окончательно перехватило дыхание.
«У Ласти грудь красивее», — машинально успел подумать герцог, поспешно прижимая платье обратно и отступая назад во избежание вполне предсказуемой женской реакции. У его любимой она бы точно не задержалась. Но Лонье с боевыми искусствами была не в ладу, и хвала богам за это.
— Служанка, — пролепетала багровая девушка, подтягивая лиф, но ашурт уже все понял и, стараясь не встречаться с ней глазами, как был, выскользнул из каюты, забыв про такие продвинутые средства связи, как мыслеречь. Лас, обтирающийся полотенцем над тазом с окровавленной водой, быстро отвернулся, продолжая машинально шоркать полотенцем. Пять минут, пока Санти бегал за Шоном, показались им вечностью, и принц едва не протер кожу до дыр, так и не догадавшись остановиться. Лонье маялась у дверей, сгорая от стыда. Лучше бы она все-таки накинула пеньюар! Золотые волосы Ласайенты она даже не заметила.
Шон быстро увел девушку в ее каюту, развернул к себе спиной и замер в нерешительности. Что от него требуется в таких случаях, он понятия не имел: у йёвалли женщины таких платьев не носили. Принц нерешительно откашлялся и спросил, а что собственно он должен делать и как? Нет, принцип он знает. В общих чертах. Но… хотелось бы более подробных указаний. Как-то так. Да. Не признаваться же, что за годы своей жизни с женой и без нее он только раздевал женщин, как все нормальные мужчины, но никогда наоборот. Да и шнуровка
Принц еще продолжал воевать с собой, когда руки сами начали осторожно опускать шаль с плеч любимой. Дьявол! Надо взять себя под контроль. Как?! Шон замер, борясь с желанием прикоснуться губами к полуобнаженному плечику.
Лонье даже не пыталась успокоить бешено бьющееся сердце. Голова кружилась от страха, а слова забылись и где-то потерялись, как и мысли. Но вопреки всему ей хотелось бесконечно ощущать, как по коже скользят пальцы любимого, пуская целую стаю холодных мурашек.
Шон, не отрываясь, смотрел, как бурно вздымается грудь девушки, и не мог отвести от нее взгляд. Но тут Лонье судорожно повернула голову и умоляюще посмотрела на него. Принц сразу очнулся и засуетился: поправил платье, рывком подтянув его вверх, попытался стянуть корсет, дернув на себя шнуровку, но не рассчитал силы, и девушка сдавленно охнула.
— Может, ну его к…, - демон вовремя остановился, — Так оденем?
Графиня лихорадочно замотала головой, не представляя, как они это будут делать.
«Так и будем стоять, как два дурака», — обругал себя принц, мысленно встряхнулся и решительно взялся за дело. Кое-как, следуя сбивчивым указаниям и путаясь в шнурках нижнего и верхнего платья, но Шон справился, повысив собственную самооценку на несколько делений, и облегченно выдохнул. Остались туфли, но это дело ей вполне по плечу. Как оказалось, не совсем.
Графиня растерянно посмотрела на босые ноги и подняла жалобный взгляд на жениха. Тот закусил губу, представляя, как надевает на нее чулки, и понял, что живым он отсюда не уйдет. Но девушка почти плакала, и что-то надо было делать. Что?! Придется заново раздеваться и не факт, что потом он ее сможет одеть. Сразу, а не после. Дьявол!
— Ну, по каюте можно походить и без обуви, — неуверенно предложил он, сгорая от желания взять ее на руки или хотя бы за руки, — обед попросить принести сюда и вообще.
Под «вообще» принц сам не знал, что подразумевал, но догадывался. Пунцовая девушка испуганно кивнула и бессвязно поблагодарила за помощь. Шон тоже запутался в ответе, больше думая о том, как бы сдержаться и не сжать Лонье в объятиях и начать целовать.
Стук в дверь застал обоих врасплох. Влюбленные дружно вздрогнули и шарахнулись друг от друга в разные стороны.
— Можно? — осторожно приоткрывая дверь, в щелку спросил Сантилли, — Если у вас там… ну… не пошло, то Ласти знает, как это делать. Теоретически, — неуверенно добавил он.
— Вы что так долго? — шепотом спросил герцог друга, когда тот вышел в коридор.
— Ты сам это когда-нибудь делал? — тихо, но едко ответил тот.
— Это? — Сантилли удивленно вздернул бровь.
— Убью, заразу, — Шон попытался треснуть ашурта по шее, но тот ловко увернулся.
— Зараза там, — смеясь, он кивнул на дверь их каюты, — а я здесь. Ты что имел в виду?
Глядя в эти безмятежные глаза, можно поверить во все, что угодно, даже в непорочность стоящего напротив демона. Йёвалли фыркнул и пошел распоряжаться насчет обеда для Лонье. Беззлобно усмехнувшись ему вслед, Сантилли вернулся к себе. Друг еще ничего не знал.