Пока мы лиц не обрели
Шрифт:
Разумеется, это было чистым безумием для девушки, которая никогда прежде не держала в руках оружия. Даже если бы я умела с ним обращаться, боль в боку и ноге не позволила бы мне осуществить задуманное. Мне было так больно, что я даже не могла глубоко вздохнуть. Однако Бардии все-таки пришлось воспользоваться своим военным искусством: в основном для того, чтобы не ранить меня. Одним ударом он выбил меч из моей руки. Я стояла перед ним, скрюченная, вся в поту и тяжело дышала. На лице же Бардии не выступило ни капли пота; этот поединок был для него просто детской забавой, не больше. Сознание собственного
– Какая жалость, госпожа, что ты не родилась мужчиной!
– сказал Бардия.
– У тебя мужская рука и верный глаз. Не всякий новобранец так хорош в первой схватке. Я бы с радостью поучил тебя воинскому искусству. Из тысячи…
– О Бардия!
– рыдала я.
– Лучше бы ты убил меня! Я бы не так мучилась!
– Не говори глупостей, - сказал воин.
– Прежде смерти приходит умирание.Это только в сказках люди умирают мгновенно от удара стали. Смерть легка, разве только когда отрубят голову…
Я уже не могла говорить. Я ослепла и оглохла от собственных рыданий.
– Прекрати, - сказал Бардия.
– Я не могу смотреть на это.
Слезы стояли в глазах уже у него самого: это был человек с чувствительным сердцем.
– Мне было бы намного легче, не будь одна из вас такой красивой, а другая - смелой. Прекрати, госпожа. Будь что будет, я рискну своей головой, и да падет на меня проклятие Унгит!
Я посмотрела на него, но по-прежнему была не в силах говорить.
– Я бы не задумываясь отдал жизнь за царевну, если бы в том был хоть какой нибудь толк. Ты, наверное, удивлена, что я, начальник стражи, стою на часах у ее дверей как простой воин? Но я вызвался сам. Если царевна что-нибудь попросит или мне потребуется войти в комнату, ей будет приятнее увидеть меня, чем какого-нибудь незнакомого человека. Она часто сидела у меня на коленях, когда была маленькой.Великие боги, что за тяжкая ноша - честь воина!
– Ты позволишь мне войти?
– спросила я.
– При одном условии, госпожа! Ты обещаешь мне выйти, как только я постучала в двери. Сейчас здесь никого нет, но позже могут прийти. Мне сказали, что к не пришлют двух храмовых девушек. Я позволю тебе остаться с ней сколько захочешь но как только это станет опасным, ты выйдешь по первому же моему требованию, постучу три раза - вот так.
– Я сделаю, как ты просишь.
– Поклянись на моем мече, госпожа.
Я поклялась. Он посмотрел по сторонам, отпер двери и сказал:
– Быстрее. Заходи, и да поможет вам небо!
Глава седьмая
Окно в пятиугольной комнате под самым потолком и такое маленькое, что даже днем в ней не обойтись без светильника; вот почему она и служит тюрьмой. Комната эта представляет собой второй ярус башни, которую начал строить мой прадед, да так и не достроил.
Психея сидела на разобранной постели; рядом стоял светильник. Разумеется, я сразу кинулась к ней в объятия, не успев толком даже рассмотреть обстановку, но эта картина - Психея, разобранная постель и горящий светильник - навеки впечаталась в мою память.
Прежде чем я обрела дар речи, Психея сказала:
– Сестра, что он с тобой сделал? Что это с твоим лицом?
Только тут я поняла, что она гладит меня по волосам и утешает, словно это меня должны скоро принести в жертву. И, несмотря на то, что боль моя и без того была уже велика, мне стало еще больнее. В пору нашего счастья мы любили друг друга иначе.
Психея сразу же догадалась, какие мысли посетили меня, и стала приговаривать:
– Майя, Майя!
(Это было мое детское имя, которому научил ее Лис: и первое слово, сказанное маленькой Психеей.)
– Майя, Майя, что он с тобой сделал!
– Ах, Психея!
– ответила я.
– Какая разница? Лучше бы он меня убил! Лучшебы они избрали меня, а не тебя!
Но Психея не отступилась. Она заставила меня рассказать все как было (кто мог устоять перед ее мольбами?). На этот рассказ и ушла большая часть времени, бывшего у нас в распоряжении.
– Довольно, сестра!
– сказала я наконец.
– Мне нет до него никакого дела. Что мы ему и что он нам? Я не считаю его нашим отцом и не боюсь опорочить этими словами доброе имя наших матерей. А если он все-таки наш отец, то слово "отец" отныне бранное для меня. Такому, как этот человек, ничего не стоило бы во время битвы спрятаться у женщины за спиной!
И тут (я этого никак не ожидала) Психея улыбнулась. Она почти никогда не плакала, разве что когда жалела меня. А сейчас она сидела спокойная и царственная, как будто ее совсем не страшила скорая смерть. Только вот руки у нее были холодные.
– Оруаль, - сказала она, - мне сдается, я усвоила уроки Лиса лучше, чем ты.Разве ты забыла, какие слова он заставлял повторять нас каждое утро? Сегодня мне придется встретиться со злыми людьми, с трусами и лжецами, завистниками и пьяницами. Они таковы, потому что не умеют отличать зла от добра. Их, а не меня ждет злая участь. Посему я должна жалеть их…
Психея сказала эти слова, подражая голосу Лиса, что у нее (в отличие от Батты) выходило очень хорошо. Она блестяще умела изображать других людей.
– Бедное дитя!
– сказала я, и рыдания опять чуть было не задушили меня. Ведь Психея говорила обо всем этом так беззаботно, словно никакой беды не было и в помине. Мне казалось, что такая наивность неуместна сейчас, но что было бы умес тным, тоже не знала.
– Майя, - промолвила Психея.
– Обещай мне, что не будешь делать глупостей. Обещай, что не станешь накладывать на себя руки. Ради Лиса, не делай этого!Мы трое были друг другу хорошими друзьями. ("Неужто только друзьями?" - подумала я.) Вы остаетесь вдвоем, так держитесь же друг друга и не потеряйтесь. Будь умницей, Майя. Вы должны выстоять в этой битве.
– У тебя железное сердце!
– воскликнула я.
– Передай от меня Царю последний привет - или что там полагается. Бардия - человек осторожный и воспитанный, он подскажет тебе, какими словами пристало умирающей дочери прощаться с отцом. Я не хочу показаться невежей напоследок.
Передай Царю то, что тебе скажет Бардия, и ни слова больше. Наш отец - он мне совсем чужой. Мне ближе сын птичницы, чем он. Что же касается Редивали…
– Прокляни ее! Если мертвые могут мстить…
– Нет, ни в коем случае! Она не ведает, что творит…