Пока мы не стали незнакомцами
Шрифт:
Но так же, как Грейс была увлечена музыкой, она была увлечена и поиском разных мероприятий для меня. Она подсовывала мне под дверь вырезки из газет о выставках фотографии, устраиваемых в городе. Мы делали все возможное, лишь бы выбраться из проклятого общежития и избавиться от проникающего во все щели запаха рыбных палочек, исходившего от комнаты Дарьи.
Знаете эти книги для экономных путешественников типа «Суровый гид по Гавайям или Нью-Йорку: как прожить на пять долларов в день»? Клянусь богом, мы умудрялись укладываться в два. Это
В Нью-Йорке таится энергия, которая берет начало в тебе самом. Даже овощ вроде меня знакомится с разными округами так, словно те — живой, дышащий организм. Больше такого нигде нет. Город становится частью твоей жизни, любовью, что невозможно изъять. В этом месте есть некий загадочный человеческий элемент, способный заставить влюбиться и разбить сердце одновременно. Когда ты слышишь голос города, вдыхаешь его запах, ты делишь его с другими людьми, что идут рядом по улице, едут в метро или смотрят на центральный парк из окон своих высоток. Тогда ты понимаешь, что ты живой, что жизнь прекрасна, драгоценна и мимолетна. Думаю, потому люди в Нью-Йорке чувствуют такую связь друг с другом, город заряжает коллективной любовью и восторгом. Мы с Грейс влюбились в него вместе.
***
Следующие пару месяцев я обнаруживал Грейс в вестибюле, где она ждала меня. Наша дружба становилась настолько уютной, что взъерошивать ей волосы, крутить ее, хватать за руку и носить ее на спине стало абсолютно нормально. Иногда бывали моменты затишья, когда казалось, что она хочет, чтобы я ее поцеловал, и одному Богу известно, как этого желал я, но она всегда нарушала тишину или отводила взгляд. Мне было все равно, я просто хотел быть рядом. И понял, что гораздо меньше заинтересован в том, чтобы встречаться с другими девушками или даже просто смотреть на них.
— Поздно, да? — заметил я, бросая взгляд на часы.
— Мне нужно возвращаться в комнату.
Грейс лежала на моей кровати, устроившись на животе и свесив голову с края. Она была в шортах и футболке с надписью Sex Pistols, а ее волосы были собраны в небрежный пучок. Я знал, что на самом деле она не хотела уходить, даже несмотря на то, что мы оба были жутко уставшими.
— Стой, давай сыграем в «Я никогда не».
— Вперед. Ты первый, — пробормотала она.
— Я никогда не воровал.
Какой-то миг она выглядела погрустневшей, но после пальцем одной руки начала водить по ладони другой.
— Что ты своровала?
— Ну, разные вещи. О самом худшем мне стыдно рассказывать. — Она перекатилась на спину и лицом зарылась в одеяло.
— Да ладно тебе, расскажи. Я не буду тебя осуждать.
— Я украла сорок долларов у соседки, — пробормотала она в одеяло.
— На что? Давай, колись. Это часть игры.
— Мне эта игра больше не нравится.
Я перевернул ее и повернул лицом к себе.
— Так на что?
Она посмотрела прямо мне
— Я украла их, чтобы оплатить выпускной альбом, ясно? Чувствую себя из-за этого погано и твердо намерена ей их вернуть.
Мне было больно за нее. Я понятия не имел, каково это — не быть способным попросить у родителей сорок долларов. Ей пришлось украсть эти деньги, чтобы самой оплатить выпускной альбом — то, что дети получают гарантированно. Это очень грустно.
— Давай поиграем во что-нибудь другое, — предложил я. — Что насчет «Трахнуть, жениться, убить»?
Она воспрянула.
— Ладно. Тебе… дай подумать… Кортни Лав, Памела Андерсон и Дженнифер Энистон.
— Фу, убить, убить и убить.
— Серьезно, психопат, ты должен ответить. — Она стукнула меня по лбу ладонью.
— Ладно. Убить Кортни — без сомнений, — трахнуть Памелу и жениться на Дженнифер. Вот так! Теперь твоя очередь. Билл Клинтон, Спайк Ли и я.
— Ха! Это легко. Трахнуть Билла, выйти за Спайка и убить тебя.
— Ты кошмарная, злая девчонка.
— Ты любишь меня. — Она встала, чтобы уйти.
— Грейс?
— Да?
— Ничего.
Я хотел спросить ее, что с нами происходит. Хотелось знать, можем ли быть больше, чем друзьями. Я отвернулся и посмотрел в окно. Она опустилась обратно на кровать и рукой обняла меня за плечи.
— Думаю, я бы вышла за тебя.
— Правда? Я больше надеялся, что ты убьешь Билла, выйдешь за Спайка…
— Ха! — Она нагнулась и поцеловала меня в щеку. — Ты хороший парень.
Мне нужна была награда за безумное количество раз, когда мне приходилось демонстрировать сдержанность. С губ слабо сорвалось:
— И это все?
— Чего ты добиваешься, Шор?
— Ничего не добиваюсь, Грейс. Мне кажется, что это… — я машу рукой, указывая на нас, — неестественно.
— Что — это? Наша дружба?
Я рассмеялся.
— Ага, вроде того.
Я очень старался избегать вопрос секса, но часто ловил на себе взгляд Грейс, когда переодевал рубашку или когда надевал ремень. Сложно было не думать о том, что она, возможно, хочет меня так же, как и я ее. Я становился тайно одержим ею. Я видел, как мужчины провожали ее взглядом, когда она и не подозревала об этом, и на меня накатывал ужас, стоило только представить, что она собирается отдать себя какому-то уроду без сердца.
Грейс встала и подошла к двери. Почти дотянувшись до ручки, она повернулась ко мне лицом и прислонилась к косяку двери, сосредоточенно пялясь на свои ноги.
— Не дави на меня, — она подняла глаза и встретилась со мной взглядом. — Ладно? — Она не была раздражена. Она была искренней, практически умоляла.
— И не собирался.
— Я знаю. — Она улыбнулась. — Потому ты мне и нравишься так сильно.
— С тобой что-то случилось? Потому ты…
— Нет, ничего такого. Мама родила меня, когда ей было восемнадцать. Не знаю, кажется, я в некотором роде думаю, что разрушила ее жизнь.