Пока мы не стали незнакомцами

Карлино Рене

Она оторвала взгляд от своего кофе и улыбнулась.

— Да, рада, что ты спросила. Думаю, я знаю, что будет для него идеальным подарком. Идем в студию.

Я оправилась с Алетой в гараж, который казался таким же старым, как и дом, но не таким ухоженным снаружи: его бежевые, разбитые черепицы нуждались в починке. Алета провела меня внутрь и быстро закрыла дверь, хихикая, как прячущаяся школьница. Повсюду были стеллажи с сохнущими на них глиняными изделиями, скульптуры и мольберты с незавершенными пейзажами. Стены были усеяны полками до самого потолка,

и они были заполнены жестяными банками с кисточками, металлическими инструментами и стеклянными сосудами. Новый гончарный круг лежал в углу. Единственной мерцающей, нетронутой поверхностью был огромный металлический верх круга. Алета протянула мне рабочий халат, снятый с обратной стороны двери.

— Как насчет того, чтобы ты сама сделала что-то для Маттиаса?

— Конечно, но что? Я не очень хороша во всем этом. — Я подобрала высокую металлическую кружку для кофе, наполненную тонкими серебристыми инструментами. — Для чего они?

— Для отделки по коже.

— О! Мэтту нужен ремень. Он носит два связанных шнурка.

— Идеально, — сказала она. Она подошла к высокому металлическому стеллажу и вытащила цельную полосу кожи с четырьмя дырками, пробитыми на одном из концов. — Тебе достаточно приделать пряжку. Для этого мы можем посетить благотворительный магазин.

С каждой секундой я влюблялась в Алету все сильнее и сильнее. Схватив маленький молоток и несколько инструментов их кофейной кружки, я подняла их вверх.

— Мне вот этим нужно будет обработать кожу?

— Для начала нам нужно немного увлажнить кожу, чтобы та стала достаточно пластичной. Благодаря этому рисунок продержится дольше, может, до скончания веков. — Она дошла до фермерской раковины и вскоре вернулась со смоченным лоскутом. Промокнув его маленьким полотенцем, Алета сделала шаг назад.

— Дерзай, дорогая.

— А какое мне тиснение сделать?

— Это решать только тебе.

Я изучала инструменты с разнообразными наконечниками. Среди них был один с кругом, образованным из трех изогнутых линий. Я взяла его, а также тот, который образовывал тонкий цельный круг, и легко вытиснила на коже круг покрупнее, получив в результате выемку. Затем взяла инструмент с кругом поменьше и надавила им по центру уже вытисненного рисунка.

Алета встала рядом со мной.

— Ого, похоже на глаз, да?

— Ага, думаю, похоже.

— Давай, сделаем его женским. Можно? — Я кивнула.

Она взяла инструмент с наконечником, похожим на слезу, и сделала по три вмятины поверх глаза и снизу. Затем она вытиснила второй глаз и проделала с ним ту же процедуру. Взяла инструмент, наконечник которого был похож на полумесяц, и несколько раз быстро вдавила его по краям наверху и внизу, создавая окаймление. Не успела я опомниться, как два дюйма ремня были расписаны достаточно абстрактно, чтобы иметь сходство с рисунком в стиле пейсли, либо женскими глазами, глядящими с образца племенной вихревой живописи.

— Невероятно впечатляет, — сказала я.

— Теперь у тебя есть дизайн. Полагаю, «Взор на Мэтта», если мы собираемся дать ему имя, — рассмеялась

она.

— «Мой взор на Мэтта», — поправила я, и она захохотала еще сильнее.

— Ему понравится. Просто повторяй дизайн снова и снова до самого конца ремня. — Она подтащила ко мне высокий деревянный табурет, так что я уселась и приступила к работе.

14

.

У тебя были сомнения?

ГРЕЙС

Часом позже, когда я закончила делать ремень, то услышала рев мотоцикла, въезжавшего на подъездную дорожку. Алета исчезла в доме, чтобы приготовить чай. Я повесила ремень в шкаф, закрыла его и подошла к двери гаража как раз в тот момент, когда их отворил Мэтт. Он затолкал меня обратно внутрь и поцеловал с невероятной силой. Я обняла его за шею и позволила поднять меня, чтобы обвить его талию ногами. Он захлопнул дверь и прижал меня к ней.

— Не отказывай мне, — услышала я у своего уха.

— Мэтт. Твоя мама.

— Сними это. — Он поставил меня и снял рабочий халат. — А, вообще, снимай все. — Он потянулся к моей футболке, но я остановила его. — Она не зайдет сюда, — сказал он, задыхаясь.

— Почему?

Его руки упали вдоль тела.

— Потому что она знает, что мы здесь. Так, на чем мы остановились? — Он посмотрел в потолок, постучал по подбородку и направил на меня указательный палец. — Ах, да, мы раздевали тебя.

— Постой, может, она думает, что у нас есть капля уважения.

— А, может, она думает, что мы молоды и влюблены, — добавил он немедленно.

Тишина такая, словно из комнаты выкачали весь воздух, и мы находились в вакууме, бессловесные, глядящие друг на друга. Мэтт оставался все таким же невозмутимым.

Я изогнула брови. Он быстро пожал плечами.

— Что?

— А мы?..

— Молоды? Ага, относительно.

— Нет… мы…

— А ты как думаешь, Грейс? — И затем он своими губами накрыл мои, вот только в поцелуе больше не было того желания. Он все длился и длился, словно мы пытались раствориться друг в друге, романтично и мило.

Наконец, я отпрянула.

— У тебя есть мотоцикл? — спросила я мечтательно.

Он ответил кивком, уткнувшись в мою шею, и поцеловал меня прямо под ухом.

— Хочешь покатать меня?

— Даже не представляешь, как.

— Знаешь, мы ведь так и не поговорили о той ночи.

— А нам нужно о ней говорить? — Вдруг его голос стал жестким.

Внезапная волна параноидальности вытолкнула меня из объятий Мэтта, я отошла на пару шагов. Он избегал этой темы. Почему? Интересно, было что-то такое, о чем он не хотел мне говорить? Я была недостаточно хороша? Да и с чего бы? Я размышляла. Он был подобен Богу, сочащемуся радиоактивной смесью нежности и сексуальности. Большую часть времени я не могла отвести от него глаз. И сверх прочего он был отзывчивым, умным, сильным и артистичным.