Пока не устану жить
Шрифт:
В столовой появился старший Шевалье, живой и здоровый, но со ссадиной на щеке. Протянув руку, я убрала её.
— Благодарю, — поклонился Симон, — но вам следовало бы поберечь силы. У нас есть серьёзно раненые, и даже несколько убитых. Последние — исключительно ваша забота.
— Конечно, — кивнула я, — я верну тех из них, кто захочет вернуться.
— Я в этом не сомневался, Сандрин. Но, собственно, я пришёл сказать вам, что госпожа Чернова не пострадала и по-прежнему спокойно спит.
— Спасибо, Симон, — стыдно сказать, но о маме я почти забыла. Не напомни мне
— Не стоит благодарности. Сейчас придёт Эспозито, и мы точно узнаем, каковы наши потери. Что же касается имущества, то, если говорить о доме, ущерб относительно невелик. Мелкие разрушения можно исправить без особого труда, Жерар и Элоди уже этим занимаются. Пострадал в основном сад, похоже, его придётся разбивать заново. Полагаю, поскольку госпожа Чернова не подозревает об истинном положении вещей, следует создать иллюзию?
— Да, — согласилась я, — создайте.
Эспозито и в самом деле вскоре появился, и выглядел при этом куда бодрее, чем четверть часа назад.
— Итак, Повелительница, наши потери: одиннадцать погибших, тела двоих из них восстановлению не подлежат. Мы немедленно приступим к поиску тел для них, в случае, если вам будет угодно их вернуть.
— Разумеется, — кивнула я.
— Кроме того, у нас тридцать два раненых, девять из них тяжело, но вся необходимая помощь им уже оказывается. Пленных нет. Теперь потери противника: по меньшей мере семеро убиты, точнее определить сложно, поскольку всех, кого могли, они забрали с собой.
— Я бы сказал, по меньше мере, восемь, — пробормотал Симон. — Семь тел осталось, и ещё один точно погиб при отступлении.
— О количестве раненых Светлых также трудно сказать что-либо наверняка, но их больше десятка, — продолжил Эспозито, не обратив на его реплику внимания. — А кроме того, один Светлый захвачен в плен.
— Да? — с интересом спросила я, откладывая вилку. — И что нам теперь с ним делать?
— С вашего позволения, Сандрин, я хотел бы с ним побеседовать, — сказал мгновенно оживившийся Симон.
— Думаю, что мистер Рен тоже не отказался бы с ним побеседовать, — пристально глядя на него, произнёс Эспозито.
— Не сомневаюсь, — пожал плечами Шевалье и деловито направился к двери. Надо полагать, чтобы не дать Рену себя опередить. Эспозито вздохнул и обернулся ко мне:
— Разрешите идти, Повелительница?
— Идите, — кивнула я. — Когда подберёте тела, доложите.
Крис хихикнул, не дожидаясь, пока Эспозито выйдет.
— Борьба за место у трона в самом разгаре, — объяснил он причину своего веселья. И добавил с материнской заботливостью: — Ты ешь, ешь, не отвлекайся.
— Думаешь, Эспозито болеет за Рена?
— Разумеется, как-никак они из одной команды. А Шевалье, во-первых, чужой, во-вторых, много власти забрал, в-третьих — стал твоим вассалом раньше них.
— Это тоже имеет значение?
— Конечно. Те, кто принесли тебе присягу ещё в Париже, стоят выше, чем те, кого ты получила по наследству от Барра. Ну, а про то, что все твои личные вассалы дерут нос перед вассалами других Хозяев, я и вовсе молчу. Но твоё расположение
Я вспомнила разговор, недавно состоявшийся у меня с Алви.
— Хорошо, что хоть не пытаются наезжать на тебя, — с вздохом сказала я.
— Начнут ещё, вот увидишь.
На этой оптимистичной ноте разговор и оборвался, потому что в комнату заглянула Марта.
— Повелительница, госпожа Чернова проснулась.
Я стремительно взлетела по лестнице и толкнула дверь, даже не успев перевести дыхание. Мама сидела на кровати, держась за висок, и вид у неё был всё ещё несколько сонный.
— Мама… — я запнулась, не зная, что говорить дальше. Потом шагнула вперёд, села на кровать и обняла её.
— Ну, — спустя несколько секунд сказала мама, чуть отстраняясь. — Быть может, хоть ты объяснишь мне, что всё это значит? Как я здесь оказалась, где это «здесь», и почему ты исчезла так внезапно? Что вообще происходит?
— Да, мам, я тебе объясню, я тебе всё обязательно объясню… — я опять запнулась, под маминым пристальным взглядом непроизвольно поправив палантин. К счастью, прожжённые в платье дыры я уже успела ликвидировать, но вот всё остальное… И почему в моём гардеробе, подобранном в лучших бутиках Нью-Йорка и Парижа, не нашлось какой-нибудь простенькой кофточки, которую Крис мог бы набросить мне на плечи? Я ещё могла что-то соврать про дом, в котором мы оказались, и про одежду, ведь мама всё же не настолько разбирается в таких вещах, чтобы на глазок определить, что на мне платье от DolceGabbana и туфли от Chanel. Но палантин из голубой норки выглядел прямо-таки вызывающе дорого.
— Я тебе всё объясню, — повторила я, в то время как мой мозг лихорадочно работал, просчитывая варианты.
— Объясни, только… — мама взяла меня за плечо, испытывающе заглянув мне в глаза. — Саша, с тобой всё в порядке?
— Со мной всё хорошо.
— Точно?
— Конечно, мама! А ты? Как ты себя чувствуешь?
— Сносно. Сколько я проспала?
— Долго. Я даже не знаю, сколько. Но врач говорит, что для тебя всё обойдётся без последствий.
— Меня осматривал врач? Да что со мной случилось? И с тобой?
— Со мной всё в порядке, мам, честно. Просто я… — я глубоко вздохнула и бухнула: — Я вышла замуж.
Чтобы переварить это известие, маме потребовалось несколько секунд.
— За кого?!
— Ты его не знаешь, мама. Я вышла замуж и уехала в Америку. Собственно, в ней мы сейчас и находимся.
На этот раз мама молчала дольше.
— Мы в Америке? — переспросила она.
— Ага, — кивнула я, благодаря бога за кратенькую передышку, и одновременно преисполняясь к ней сочувствия. Заснуть в России и проснуться в США — да тут у кого угодно ум за разум зайдёт. Не стоило мне всё так вываливать, но я просто не успела придумать, как повести разговор. Эх, эмоции, эмоции… Услышав, что мама проснулась, я спешно кинулась к ней, даже не задумавшись, что скажу. А теперь поворачивать назад было поздно, разве что применить магию, чего я поклялась себе не делать.