Пока смерть не разлучит нас
Шрифт:
речи, но шел дождь. А у меня, вероятно, единственной
женщины в Эсхарде, во время обряда неожиданно
обнаружилась аллергия на анатии. С гордо поднятой головой я
шагала к венчальной чаше и мечтала о мелочах, недоступных
невесте: чихнуть, сморкнуться в кружевной платочек (можно в
тряпочку), и самую малость… сбежать с собственной свадьбы.
Гидеон по случаю венчания сменил светский костюм на
традиционные эсхардские одежды. В остальном выглядел, как
обычно: платиновые волосы причесаны волосок к волоску,
руки сцеплены за спиной, от ледяной статуи его отличает
только вежливый интерес в синих глазах. В общем, истинный
эсс. Дети у нас наверняка получатся такими же беленькими,
бледненькими, родовитыми и магически одаренными.
– Моя дорогая Аделис, вы бесподобны в венчальном наряде, -
произнес он с едва заметной улыбкой и поцеловал мне
пальчики. Руки у него тоже были, как у ледяной статуи –
холодные.
– Благодарю, – фальцетом, с трудом сдерживая чих,
промычала я в ответ.
шепотков, а потом заговорил обрядник.
– Возлюбленные богами, – начал он, - вы пришли в храм по
собственной воле…
Подозреваю, в этом зале только cлужитель не знал или делал
вид, будто не знал, что о нашем с Гидеоном Анкелем браке
договорились родители ещё в то время, когда я лежала в
колыбели и не имела возможности протестoвать. Не
представляю, как эсса Анкель, его матушка, решилась взять
«кота в мешке». Вдруг будущая невестка выросла бы
страшненькой или вместо синеглазой эссы им бы досталась
девушка, зеленоглазая, как риорка?
Почему на собственной свадьбе мне пришло в голову думать
о Риоре, родине всех негодяев, паршивцев и мерзавцев?!
Я перестала слушать обрядника и сосредоточилась на том,
чтобы не шмыгать нoсом, по крайней мере, не очень громко.
Интересно, если заморозить злосчастные цветы, я почувствую
себя хотя бы половинкой человека?
– А теперь опустите руки в воду венчальной чаши, - объявил
служитель богов.
Золотую посудину наполняла черная жижа, покрытая
глянцевой пленкой, и в ней отражался храмовый свод. Я
покосилась на будущего мужа. С каменным лицом он
решительно погрузил пальцы в священную миску. Даже мускул
на лице не дрогнул, и кадык от нервического апряжения не
сократился. Я всегда считала, что мужчины волнуются во
время обряда ничуть не меньше женщин, но Гидеона Анкеля
родили с зaглушкой, запирающей любые эмоции, кроме
недовольства. И то выраалось едва заметным поджиманием
губ.
кусок айсберга и превратилась в мать маленьких синеглазых
«сосулек», то самое время что-нибудь предпринять. Предлагаю
обрушить потолок.
Я вздохнула, опустила руки в чашу… и меня ударило мощным
магическим разрядом. Из груди выбило воздух, в глазах
потемнело, а цветы на платье мигом съежились. К стене не
отлетела только благодаря жениху, проворно схватившему
меня за плечи.
К несчастью, в борьбе за равновесие невесты не устояла
венчальная чаша. Посудина закачалась своей на длинной
ножке, как корабельная мачта. Обрядник попытался спасти
реликвию, но сила притяжения победила. Миска с грохотом
перевернулась, и на мраморные плиты выплеснулась черная
вода.
– Ой, – испуганно пролепетала я в ошеломленной тишине и
очень громко чихнула.
Золотые свадебные анатии начали стремительно вянуть и
превращаться в прах, осыпались на головы людей. Гости
отмерли и возбужденно загалдели, словно стая ворон.
– Аделис? - призвал меня к ответу Гидеон.
– У меня аллергия на цветочную пыльцу, - выпалила я.
– Я про это!
На моем левом предплечье, от сгиба локтя до запястья,
тянулся цветочный орнамент, словно нанесенный черной
тушью. Закручивалась лоза, расцвели листья, появились
закрытые крепкие бутоны. Слово, которое я пробормотала,
приличная эсса не имела права знать, но оно очень точно
отразило размах происходящего абсурда.
– Святой брат, что происходит? Это ведь проклятие? –
подскочила мама. - Как вы допустили, чтобы мою дочь
прокляли в светлом храме во время свадебного обряда?!
– Уважаемая эсса, откройте пошире глаза, - взбеленился
обрядник, и матушка без преувеличений пошла красными
пятнами. – Это не рисунок проклятия, а брачная метка! Ваша
дочь повенчана!
– С кем?! – изумленно в три голоса уточнили мы. Другие
теперь сомневались, но я-то точно знала, что с утра проснулась
незамужней.
– Определенно не с ним, - святой брат ткнул пальцем в
Гидеона, выразительно поджимающего губы. Глядя на эту
побелевшую узкую полосу вместо рта, становилось очевидным,
что внутри он кипит от гнева. Изумительная выдержка. Я бы