Пока светит Пламя
Шрифт:
— А мы тут надолго?
— Как только подыщем себе жилье. — Бенедикт, устремив задумчивый взгляд на высокий шпиль соседнего здания, приобнял подошедшую сестру. — Думаю, неделя-другая…
— Зря мы уехали…
Вспомнив уютный дом под черепичной крышей, утопающий в зарослях калины и бузины, Катрина хлюпнула носом:
— Одним, конечно, тяжело, но может…
— Понимаешь, — Бенедикт отстранился и виновато заглянул ей в глаза, — лесопильня не для меня. Пока был жив отец, мне просто не хотелось ссориться. Нет, однажды я попытался освободиться, но в конечном итоге ничего не вышло.
Кати смутно припомнила,
— В общем, — продолжал брат, — я подумал, что теперь у нас появился отличный повод изменить жизнь. Денег от продажи имущества пока достаточно. Правда, какое-нибудь дело мне стоит подыскать. Только боюсь, что опыт управляющего лесопильней в Хоррхоле вряд ли кому понадобится.
— Может, Мадлена поможет? Хотя, мы и так, наверное, слишком вторглись в ее жизнь…
— Кто знает, — Бенедикт тихо рассмеялся. — Может быть, мы, наоборот, привнесем разнообразие? Ты только болтать не начинай. Сразу.
— Вредина! — Кати шутливо ткнула брата локтем в бок, а потом посерьезнела: — Знаешь, я тебе помогу. Я ведь умею отлично вышивать, помнишь? И кружева плести, и…
— Сестренка, — Бенедикт погладил ее по голове, — деньги — моя забота. Хотя, врать не буду, на тебя я тоже рассчитываю. Согласись, нам бы очень помогло удачное замужество.
— Замужество? Моё?! — Кати округлила глаза и на время потеряла дар речи. Бенедикт, взглянув на ее ошарашенную физиономию, расхохотался и решительно потянул сестру из гостиной:
— Ну не моё же! Да не бойся, я ведь не самодур. Найдем хорошую партию, тем более, ты у нас красавица. И муж у тебя будет обязательно достойный, и который тебе самой понравится.
— О-ой, — только и смогла жалобно протянуть Кати. Подобного расклада у нее и в мыслях не было.
— Не «ой», а, пошли, комнаты посмотрим? Или, может, ты прогуляться хочешь?
— Вообще-то, я есть хочу. А тут, похоже, уже отобедали…
— Значит, всё же трактир, — припечатал Бен. — Заодно и на окрестности поглазеем.
Когда они добрались до нужного места, у Кати сложилось впечатление, что братец не просто знаком с Хоррхолом, а отлично в нем разбирается — настолько быстро провел ее по извилистым улочкам к трактиру. Народу там в середине дня было немного, и Харты заняли столик у окна. Правда, вид на улицу был не слишком интересный — так, кусок каменной стены на другой ее стороне, стрельчатая ограда с пятнами ржавчины да развалившаяся посреди дороги плешивая собака. Пока дожидались обеда, Катрина глазела на посетителей. В них тоже ничего особенного не было, разве что выделялась молодая женщина, вошедшая тотчас за Хартами и севшая за столик у очага. Статная и красивая, в вызывающем платье с корсетом, что бесстыдно открывало загорелые плечи. Поймав дерзкий взгляд из-под смоляной челки, Кати вспыхнула и потупилась. Больно уж напоминала незнакомка девку-блудню, которых на родине Хартов не то, чтобы не было, просто замечать подобных считалось страшно неприличным.
Бенедикт на красотку внимания вовсе не обратил, или, может, вид сделал. А после и сама Кати про нее позабыла, углубившись в изучение необычной островной кухни.
— Сознавайся, — дернула брата за рукав Кати, когда они не спеша возвращались к дому тетушки, — долго жил
— А чего сознаваться, я тебе говорил уже, — фыркнул тот. — Не так, чтобы долго, но, кажется, успел к нему привыкнуть. Знаешь, этот город немного странный. Он вначале не пускает, выглядит чужим, может даже угрожающим, а потом вдруг — раз, и тебе кажется, что ты живешь здесь с рождения. Признаюсь, дома, в Тумаллане, порой мне очень не хватало морского ветра.
— А зачем ты вернулся? Из-за родителей, да?
— Скорее, нет. Хотя, я скучал по всем вам. Просто… здесь я пытался найти дело по душе, а потом оказалось, что связался не с теми людьми.
— Тебя обманули, что ли? — Кати с любопытством покосилась на брата, ожидая захватывающего рассказа, как вдруг сильный удар в плечо швырнул ее к беленой стене высокого здания.
— Ой-ёй… — растерянно протянула девушка, потирая ушибленный бок, а Бенедикт ловко ухватил за плечо невысокого бородача в темно-зеленом кафтане:
— Эй, сударь, куда вы так торопитесь? Вы нанесли оскорбление моей сестре, и…
— Т-там, — пролепетал обидчик и трясущимся пальцем указал на широкую лестницу, ведущую к кварталам Верхнего города. — Воины Пламени перекрыли дорогу и хватают всех, кто оказался на площади… насилу ноги унес…
— С какой это стати? — Бенедикт недоверчиво прищурился.
— А… облава, говорят, сударь. Так-то я особо ничего не знаю, да и вам советую убираться подальше, потому как…
Тут мужик ловко выкрутился из хватки Бенедикта и, оставив кафтан, бросился в ближайший переулок. Кати проводила его растерянным взглядом, а потом, обернувшись, испуганно прикрыла рот ладонью. На верху лестницы появились несколько человек в рыцарских доспехах и с обнаженными мечами в руках. На их шлемах алели длинные перья, которые раскачивались в такт движениям и, действительно, наводили на мысли о языках пламени. Один из воинов что-то гаркнул, рубанув ребром ладони по направлению улицы, и Кати почувствовала, как ее вдруг поволокли в сторону.
— Бен, ты что? — она безуспешно попыталась вырваться. — Мы же ничего не сделали!
— Закрой рот и беги, — шикнул тот и ринулся следом за бородачом. Харты понеслись по узкому переулку, а уходящие в небо стены гулким эхом вторили топоту ног. Выбежали на другую улицу, снова нырнули между оградами, плотно увитыми диким виноградом, и, кажется, ушли от погони. А потом послышался властный окрик, и Кати, обернувшись, увидела высокую фигуру, нарисовавшуюся у соседнего здания. Бенедикт рыкнул, прибавил ходу, влетел за угол и со свистом выдохнул сквозь зубы. Прямо перед носом беглецов высилась кирпичная стена. Тупик.
— У меня… есть причины… не попадаться, — задыхаясь, объяснил Бен, а после, ругаясь вполголоса, стал ощупывать плотную кладку. Чеканный бег преследователя послышался совсем близко, и Кати испуганно зажмурилась. Но тут справа что-то скрипнуло. Приоткрылась низенькая дверь, и в проеме призывно мелькнула чья-то рука. Долго Хартов упрашивать не пришлось и, нырнув внутрь, они облегченно привалились к шершавой стене, чтобы отдышаться.
Лязгнула задвижка, и в тусклом свете масляной лампы Кати с удивлением узнала вульгарную девицу из корчмы. Одежда ее вблизи скромнее ничуть не стала, и Кати насупилась. Девица же, вовсе не обращая на нее внимания, сняла лампу с крюка на стене и обернулась к Бенедикту: