Пока я мертва
Шрифт:
– Я не обижаюсь, – нехотя говорю я и замолкаю.
Димка опять хмыкает и выкидывает окурок в корзину, к другим таким же. Я хочу сказать, что заметят, но не делаю этого. Тогда мне придется продолжать диалог.
– Димка, принеси две пятилитровки! – кричит кассир из зала, я не отрываюсь от своего монотонного дела: отклеиваю липкие квадратики, сверяюсь с тетрадью и пишу цифры. Это занимает много времени, но сегодня я этому рад.
– Почему сразу я? – притворно ворчит Дима, поглядывая
На время я остаюсь один. Димка задержится там минимум на полчаса, и будет флиртовать с женщинами, сколько сможет. Запах табака еще не выветрился из бетонных стен, перебивая другие ароматы.
Я стараюсь не думать об утреннем разговоре. Но мысли то и дело возвращаются к нему. Я чувствую себя другим, когда Варя рядом. Я не могу этого отрицать. Не знаю, лучше или хуже. Просто другим. И я уверен, что мое присутствие так же влияет на нее. Быть может, это просто обман чувств. И я хочу так думать.
Несколько томительных часов, я занимаюсь только работой, но чем ближе стрелка часов к трем, тем больше меня охватывает беспокойство. В кармане брюк вибрирует мобильник, но мне некогда даже ответить.
Я загружаю уже восьмую тележку, и мои пальцы начинает покалывать от неудобного положения рук. На склад заходит ухоженная женщина лет сорока, в светло-бежевом брючном костюме. На шее нитка жемчуга, темно-русые волосы убраны назад и скреплены невидимками. Я никогда до этого ее не встречал, но мне кажется, что она хозяйка.
Женщина мне приветливо улыбается. Димка молчит, это странно, обычно, он не прочь пофлиртовать с женщинами.
– Почему ты не ответишь? – кивает она в сторону жужжащего мобильника, я переложил его на мешок с мукой. Женщина подходит ближе и заглядывает в дисплей, – Это мама, – ее темные брови взлетают вверх, – Может быть, что-то важное, – от меня не укрываются осуждающие нотки в ее голосе.
– Я перезвоню, – обещаю я и тянусь за пачкой печенья, Дима удивленно поднимает на меня глаза, и я напрягаюсь.
Что-то не так.
– Чего? – спрашивает Димка, отвлекаясь от телефона, – Это ты мне? – в его взгляде настороженность, и я через силу пожимаю плечами.
– Нет, сам с собой, – я едва слышно чертыхаюсь, вот откуда эта ноющая боль в затылке и холод, не от бессонницы.
Здесь бродит чья-то душа.
– Мой сын одного с тобой возраста, – грустно произносит женщина, откуда их столько в этом городе и откуда ей знать, сколько мне лет. Из-за них я чувствую себя стариком.
Я вздыхаю.
– Точнее, было, когда я умерла, – быстро исправляется она, – Сейчас он уже старик… – я стараюсь не обращать на нее внимания, –
– Эй, парень, тебе нехорошо? – спрашивает Дима, – Что-то ты позеленел весь.
Я хочу закричать ему в лицо, что меня просто одолели духи, не знаешь, что мне делать, а? Может у тебя есть знакомый экзорцист, вычистить весь этот проклятый мир, окропив его святой водой?!
– Нет, просто устал, – говорю я, женщина не сводит с меня своих просящих глаз, этим она напоминает мне Киру. Варю. Они все ее мне напоминают.
Я надеюсь, что так будет не всегда. Иначе, я точно сойду с ума.
– Какая сейчас болезненная молодежь, кутаешься в свитера, как старик, – восклицает он в ответ, – У тебя еще полчаса, надеюсь, ты не облюешь здесь весь пол? – на его лице брезгливое выражение, толстый живот колышется от каждого движения.
Я отворачиваюсь.
– Не беспокойся, я в норме, – я кладу последнюю пачку сока и спешу в зал, прорезиновые колеса тележки издают противный скрип.
– Какой неприятный тип, – женщина морщит нос и следует за мной. Я ускоряю шаг. Почти бегу,– Тебе нужно всего на всего передать моей внучке, где спрятано завещание, – я вижу, что на меня удивленно смотрят кассиры, но проношусь мимо них, скрываясь за высокими полками.
– Зачем вам это? – зло интересуюсь я, и раскидываю шоколадки по местам, – Думаете, из-за этого вы здесь? – меня несет, но я просто не могу сдержаться, – Из-за какого-то завещания?!
– Мне сказали, что ты можешь мне…
– Нет, не могу, – срываюсь я на крик, – Тот, кто вам это сказал, не владеет полной информацией, – я перехожу на шепот, оглядываясь.
Не дай Бог кто-то меня заметит, разговаривающего с самим собой.
– Но вы можете просто подсунуть записку под дверь… – не унимается она, – У Маринки просто безвыходное положение, понимаешь? – женщина умоляюще смотрит на него, – У нее трое маленьких детей, она осталась без работы, у нее ипотека! – вскрикивает она, и я сдаюсь.
Она ведь не уйдет.
– Ладно, – я достаю блокнот из кармана фартука и записываю адрес.
– Это здесь недалеко, – скороговоркой произносит женщина, – Напиши, что завещание в моем родительском доме, под половицей. В спальне. Она найдет. Я обещаю, что больше тебя не потревожу, ты только сделай это.
– Хорошо, – я отрываю листок и запихиваю его в карман. Я бросаю взгляд на часы: два тридцать. Нужно уходить, если я хочу выполнить еще и это.
Я быстро развожу продукты, за несколько недель я достаточно быстро научился с этим справляться. И возвращаюсь на склад.