Пока я жива (Before I Die)
Шрифт:
Зои кладет мне на руки младенца: – Ее зовут Лорен.
Она пухлая, липкая и пускает молочные слюнки. От нее приятно пахнет. Она сучит рукавами, хватая воздух. Крохотные пальчики с полумесяцами ноготков цапают меня за нос. – Привет,Лорен.
Я говорю ей, какая она большая и умная. Я болтаю всякие глупости, которые, как мне кажется, нравится слышать младенцам. Лорен смотрит на меня бездонными глазами и широко зевает. Я вижу ее розовый ротик. – Ты ей нравишься, – замечает Зои. – Она тебя узнает.
Я прижимаю Лорен
Под яблоней танцуют тени. Сквозь листву сочится солнце. Где-то далеко жужжит газонокосилка. Зои по-прежнему читает журнал. Увидев, что я проснулась, она бросает его на траву. – Ты так долго спала, – говорит Зои. – Мне приснилось, что Лорен уже родилась. – Ну и как она, красивая? – Еще бы.
Адам поднимает на меня взгляд и улыбается: – Привет, – произносит он.
По дорожке идет папа. Он снимает нас на видеокамеру. – Не надо, – прошу я, – это ужасно.
Он уносит камеру в дом, возвращается с картонной коробкой, ставит ее у калитки и срезает увядшие листья. – Пап, посиди с нами.
Но ему не сидится. Он снова уходит в дом, приносит миску винограда, шоколадки и стаканы сока. – Хотите сэндвич?
Зои качает головой: – Спасибо, мне хватит шоколадок.
Мне нравится, как она морщит губы, посасывая конфеты.
Знаки, прогоняющие смерть.
Попросить лучшую подругу прочитать вслух самые интересные выдержки из журнала-моду, сплетни. Предложить ей сесть поближе и потрогать ее необъятный живот. А когда она соберется домой, глубоко вздохнуть и признаться, что ты ее любишь. Потому что это правда. А когда она наклонится и прошепчет тебе то же в ответ, крепко ее обнять, потому что при обычных обстоятельствах вы бы никогда не сказали друг другу этих слов.
Когда братишка вернется из школы, попросить его посидеть с тобой и подробно рассказать, как прошел день: пусть опишет каждый урок, каждый разговор, даже то, что ел на обед, пока ему не надоест и он не попросится поиграть в парке с друзьями в футбол.
Попросить маму снять туфли и помассировать ей ступни, потому что на новой работе в книжном магазине ей приходится целый день проводить на ногах и быть вежливой с покупателями. Рассмеяться, когда она подарит твоему папе книгу, потому что у нее на них скидка и она может позволить себе быть щедрой.
Видеть, как папа целует ее в щеку. Как они улыбаются. И знать: что бы ни случилось, они навсегда останутся твоими родителями.
Когда на лужайке растянутся длинные тени, слушать, как соседка подрезает розы, мурлыча себе под нос какой-то старый мотивчик. А ты лежишь со своим парнем под одеялом. Признаться, гордишься им, потому что он посадил все эти цветы и кусты, так что его мама теперь с удовольствием возится в саду.
Любоваться луной. Она висит совсем низко и окружена розовым ореолом. Твой парень рассказывает, что это оптический обман: луна кажется большой из-за угла, под которым она повернута к земле.
Сравнить себя с луной.
А ночью,
Услышать звук, похожий на хлопанье крыльев коршуна, на свист медленно вращающихся лопастей ветряной мельницы, произнести: «Не сейчас. Не сейчас».
Дышать. Просто дышать. Это так легко. Вдох. Выдох.
Сорок
Светает. Непроглядный мрак отступает. Во рту пересохло. От выпитых на ночь таблеток в горле песок. – Доброе утро, – произносит Адам.
У него эрекция, и он смущенно улыбается, словно извиняясь за это, потом раздергивает занавески и смотрит в окно. Там клубятся мутно-розовые утренние облака. – Ты будешь жить без меня много лет, – говорю я. – , я приготовлю нам завтрак? – отвечает он.
Он приносит мне всякую всячину, будто дворецкий. Лимонное мороженое на палочке. Грелку. Нарезанные ломтики апельсина на блюдце. Еще одеяло. Кипятит в кастрюльке палочки корицы, потому что мне хочется, чтобы пахло Рождеством.
Почему это случилось так быстро? Неужели это правда?
Пожалуйста залезь в постель ляг на меня согрей своим теплом обними меня и пусть это кончится
– Мама ставит перголы, – рассказывает Адам.- Сначала ей хотелось выращивать травы, потом розы, теперь жимолость. Вернется твой папа и посидит с тобой, а мне надо будет пойти ей помочь. Ладно? – Конечно. – Ты не хочешь снова посидеть в саду? – Нет.
Нет сил пошевелиться. Солнце царапает мозг, и все болит.
Этот маньяк велит всем выстроиться в поле и говорит я выберу одного из вас одного-единственного из всех вас кто должен умереть и все оглядываются думают едва ли это я здесь нас тысячи так что с точки зрение статистики это маловероятно а маньяк расхаживает вдоль шеренги оглядывает нас и дойдя до меня замедляет шаг улыбается потом указывает на меня пальцем и говорит это ты какой ужас что это я так и знала что это буду я почему бы и нет я так и знала.
Кэл врывается в дом: – Можно я пойду погулять?
Папа вздыхает: – Куда? – Просто погулять. – А поточнее нельзя? – Когда дойду, скажу, где это. – Так не пойдет. – А вот других отпускают гулять без всяких. – Меня не интересуют другие.
Кэл злобно топает к двери. В волосах у него листья, под ногтями грязь. У него есть силы, чтобы распахнуть дверь и захлопнуть за собой. – Сволочи! – вопит он, сбегая по лестнице.
Памятка для Кэла
Не умирай молодым. Не заболей менингитом, СПИДом и прочим. Береги здоровье. Не сражайся на войне, не вступай в секту, не становись религиозным фанатиком, не влюбляйся в недостойных. Не думай, будто должен быть хорошим, потому что остался единственным ребенком в семье. Если хочешь, будь плохим.