Пока живешь, душа, - люби!..
Шрифт:
Будто мне
По ошибке дичайшей
Приговор
Безнадежный
Прочли.
* * *
К…
О разлуке не надо,
Родимая, помни о встрече:
О совместном о нашем,
Предельно коротком пути,
И о страшной беде,
Что легла черной вьюгой на плечи,
От которой уже
Нам с тобой до конца не уйти.
Думай, друг мой, о встрече,
Ее
Помнишь, шли мы с тобой
Сквозь метельный
Невольничий свей!
От меня ты тогда
Увезла половину печали
И оставила мне
Половину надежды своей.
И остались мы оба,
Чтоб легче нести свои муки.
Помнишь, я говорил,
Что бессмертие -
Голоса звук!
Во Вселенной в веках
Сохраняются слов наших звуки.
Наша встреча свершилась,
А вечность не знает разлук.
* * *
Не возвращайся, Бога ради,
Не вспоминай мой крестный путь:
Давно сожженные тетради,
Молитвы мертвые забудь.
Поверь –
К исходу все, к исходу!
–
Душе и сердцу своему,
В мою тюремную свободу,
В твою свободную тюрьму.
Слепой толпы дурман,
Событий
Вихрь не коснулся нас ничуть.
Мы в жизни Богом не забыты!
А суд общественный забудь.
146
* * *
Родимая, что нам осталось?
Висков крутое серебро,
Неизреченная усталость
И недобитое добро.
И прежде, чем уйдем мы оба,
Я в остывающем дому
За несвершившуюся злобу
Стакан граненый подниму.
* * *
В каком это будет году?
Буранами,
Яровью ль синей
Я прежней Россией пройду,
Представ перед новой Россией.
Упрека не выскажу я,
Свободный от плеток,
От клеток.
Я клял тебя -
Раб пятилеток.
Я был им.
И жил не живя.
Привет тебе, век, исполать,
Приветь меня, вечного мима!
О чем же мечтать, что желать?
–
Все мимо:
Ни дома, ни дыма.
Бог с ним, двум смертям не бывать.
Успеть бы к родимой купели.
Не стоит меня отпевать.
Еще в колыбели отпели.
Дождями прибьет лебеду.
Домой,
Через степь,
По туману
В простор на закат я пойду
И степью туманною стану.
147
СЧАСТЬЕ И СМЕРТЬ
Миша
половине одиннадцатого вечера. За
три дня до этого сказал:
– Не хотел тебя пугать...
Помолчал, потом все-таки
продолжил:
– Сегодня ночью мне
привиделась собственная смерть.
Разрытая земля.
– Брось, - сказала я.
– Тебе было
плохо и думал об этом. Вспомни -
сколько раз ты уже собирался
умирать, но обходилось.
Это было правдой, но в последние месяцы тяжелые мысли слишком приближались к
реальности. Однако до последнего момента Миша хотел еще немного пожить. Мы сходи-
ли в стоматологический кабинет и подготовили зубы к протезированию. Залечил язву же-
лудка. Готовился «довести до ума» сборник «Молитвы времени разлома», как это уже бы-
ло сделано с «Обугленными веком». Я купила ему новые кожаные ботинки - гулять, как
мы это делали минувшим летом, обсуждая главы совместной работы «Судьба поэта».
Впоследствии лечащий врач скажет:
– Я думал, он лето еще проживет, а уж будущую зиму - вряд ли.
Но до лета он не дотянул.
Катастрофа случилась, когда Миша по своей беспечности, удивительной в его
возрасте и при таком наборе болезней, пошел из больничной палаты ночью в обществен-
ный туалет в одной рубахе. Апрельское похолодание сопровождалось ветром и снегом,
снег несло в раскрытое окно... Простуда сразу перешла в воспаление легких.
Его еще пытались спасти. Врач доставал через руководство больницы дорогостоя-
щие препараты. Две недели я ночевала у него в двухместной палате, на вторую койку ни-
кого не помещали. После мучительной шестичасовой капельницы начали отекать ноги. Я
купила ему растягивающиеся шлепанцы (на «залипах»), чтобы можно было делать изме-
нения по объему ног. Однажды врач зашел в палату и с удивлением констатировал, что
Михаил из кризиса, кажется, выбрался: такой крепости организма врач, похоже, сам не
ожидал.
… По телевизору транслировали празднование Дня Победы. Еще вечером девятого
мая мы с Михаилом обсуждали электронную почту и стихи с сайта «Стихи.Ру», я запи-
сывала ответы авторам. А десятого утром он позвонил по мобильнику:
– Приезжай, мне плохо.
Дальше были двое суток кошмара. Я снова ночевала у него, но сна не было обоим…
Никто не мог определить причины тяжелого состояния. Вызывали хирурга. Сделали рент-
ген, проверили язву, сердце, легкие, желудок - все в пределах «возрастной нормы». А ме-
жду тем боли шли по нарастающей. Он почти все время стонал или кричал. Вот так же