Покаяние «Иуды»
Шрифт:
– Логично, согласен, – произнес Артем, опершись руками о стол. – Но отчего он не остерегается того, что записка может попасть не только в руки Шушкеева?
– Думаю, что даже после вчерашнего допроса у него не осталось иллюзий относительно себя и Шушкеева, иначе не стал бы так настойчиво просить о помощи. По всему, всесторонне проанализировав сложившуюся вокруг него ситуацию, он понял, что находится под наблюдением контрразведки и начал действовать.
– Логично. Он может допустить, что милиция им занялась только после его покушения на Шушкеева, – заключил Артем.
– И теперь «Иуде» остается
– По его нынешним действиям он, скорее всего, допускает, что попал в поле зрения КГБ как валютчик и, теша себя иллюзиями, что нам неизвестно о его шпионской деятельности, будет пытаться увести следствие в нужном ему направлении.
– Так-то оно так, но у меня возникает вопрос, почему опытный шпион пытается решить в целом-то пустяковую задачу через нового знакомого, если намеревается сделать на него ставку в дальнейшей игре, а не подключает к операции с запиской, к примеру, Золтикова. Он же должен учитывать, что направляет Юру в руки чекистов, которые наверняка обложили со всех сторон Шушкеева.
– Можно допустить, что он не доверяет Золтикову или бережет его.
– Может быть, но, как мне представляется, «Иуда» хитрит. Я только что понял, почему он попросил меня первым делом организовать звонок дочери, а потом заняться запиской.
– Поясни, о чем речь, – попросил Артем, приседая на прежнее место.
– Он этой запиской просто решил проверить меня. Понимаешь, если Юра без проблем получит доступ к Шушкееву и тем более вручит ему записку, «Иуда» сразу поймет, что вся ситуация находится под контролем контрразведки, и тогда можно считать нашу операцию по внедрению завершенной. Но как бы ситуация с запиской не складывалась, звонок в Москву уже будет сделан. Отсюда можно допустить, что просьбой о передаче записки он просто прикрывает главное действие – звонок.
– Не радужную картину, однако, ты нарисовал, – озадаченно произнес Артем, бросив брезгливый взгляд на записку. – Этот негодяй действительно, хитер, если придумывает такие ходы, что в твоем изложении весьма похоже на правду. Надо же, находясь на краю пропасти, пытается в наглую играть с нами.
– Он борется за свою жизнь и потому ищет оптимальные варианты для спасения. Артем, знаешь, в далеком детстве, чтобы не умереть с голода, я со своими сверстниками капканами ловил степных сусликов и забивал их на мясо… Мы жарили это мясо и ели, что собственно и помогло многим из нас выжить в голодные послевоенные годы. Давалось это пропитание нелегко. Оказавшиеся в руках ловцов суслики перед лицом неминуемой гибели яростно царапали детские руки и нередко прокусывали их насквозь. Бывало, таким образом некоторым из них удавалось спастись, вырвавшись из рук раненого неудачника-ловца. А «Иуда» далеко не суслик.
– Как бы то ни было, прокусывать чекистские руки мы ему не дадим, – ухмыльнулся Артем и затем жестко добавил: – Он в наших руках, и мы заставим его играть в нашу игру.
– Дорогой Артем, будь мы на партсобрании, то я первым зааплодировал бы тебе после этих слов, – пошутил Эди.
– Но это я так, чтобы тебя эмоционально поддержать, – выпалил Артем несколько растерянно.
– Понял, я воодушевился и жажду геройства, – вновь пошутил Эди, сняв тем самым возникшее было напряжение.
– Тогда,
– Итак, записку Шушкееву не передаем, помешали обстоятельства.
– Какие?
– Юра узнал, что его палата охраняется какими-то людьми.
– От кого узнал, и что это за люди?
– В больнице медсестрой хирургического отделения работает одноклассница Юры, с помощью которой он хотел попасть к Шушкееву, но она предупредила его, что около палаты постоянно дежурят какие-то люди – то ли милиционеры, то ли чекисты. Об этом знает весь медперсонал больницы.
– Логично, а как нам удастся пробиться через весь этот кордон и довести до Шушкеева суть записки?
– В обязанности одноклассницы Юры входит обслуживание оперированных: перевязки, уколы, пичканье таблетками и всякое там другое. Вот Юра и попросит ее довести до Шушкеева суть записки.
– А записку не может передать?
– Не может. Боится, там же парни чубатые, наподобие тебя.
– Ну-ну, – улыбнулся Артем, – рассказать может, а записку никак.
– Не хочет проблем с этими парнями, они же блюдут во все глаза, как бы что мимо них к объекту не проскользнуло.
– Вроде все на правду похоже, но за иронию с чубатыми парнями поквитаюсь с тобой, когда все это завершится.
– Скорее бы, а то уже мои легкие бунтуют от камерного смрада.
– Скоро, скоро, и ты вернешься в свой санаторий, а то и вместе махнем туда к мо-о-рю, со-ол-нцу, к де-воч… – начал тянуть Артем, закинув руки за голову, но стук в дверь и появление в кабинете Бородина вернуло его к реальности.
Плотно прикрыв за собой дверь, он быстрым шагом прошел к столу.
Тепло поздоровавшись с Эди, он сел за стол и, окинув чекистов светящимся взглядом, победно произнес:
– Он начал давать подробные показания по факту покушения на Шушкеева. Правда, при этом утверждает, что не намеревался его убивать. Это была самозащита, так как Шушкеев, употребив лишнее, начал его избивать, а он, испугавшись тяжелых последствий для себя, схватил лежащий на столе нож и ударил.
– А о характере своих отношений, когда познакомились, что их объединяет – не рассказывает? – перебил следователя Артем.
– Нет, пока только пишем протокол по эпизоду с дракой и ранением. Он вновь, между прочим, спрашивал, откуда взялись те фотографии, а не может ли быть такого, что на фотоснимке изображен похожий на него человек. Интересовался, почему на его допросах, кроме следователя, присутствуют другие лица, имея в виду вчерашнее ваше участие, и кто они. Но я, как договорились, объясняю это резонансным характером расследуемого дела.
– Выходит, что помаленьку нервы у него сдают, – ухмыльнулся Артем.
– Скорее всего, да, – заметил Бородин, – у меня даже сложилось впечатление, что если бы ему напрямую сказали, например, ты валютчик, то он с готовностью признался бы в этом.
– Придет время, скажем и не только об этом, но пока необходимо, как и запланировано, раскручивать его по Шушкееву, – менторским тоном посоветовал Артем.
– Хорошо, будем двигаться по плану, – покорно согласился Бородин.
– Михаил Михайлович, вы с ним на сегодня уже завершили? – поинтересовался Эди, дождавшись паузы в диалоге.