Покаяние над пропастью
Шрифт:
– Греют. Но лучше пойдём вниз!
– На этой священной горе так хорошо! Видишь, как красиво лучи играют в воздухе?
– Нет, – Зульфия внимательно оглядывается вокруг. – Давай же спустимся.
Выезды на природу, кутежи в кафе и ресторанах продолжались. Салават ощущал в себе неисчерпаемые силы, небывалый душевный подъём. Зульфия, казалось, вернула его в прекрасную страну молодости. Напрочь исчезла щемящая душу грусть, мучившая в последние годы от осознания прошедшей молодости. Теперь, наоборот, с лица его не сходила глуповатая, но счастливая улыбка. Он ведь ещё ого-го!
Конечно, жена Салавата Лилия быстро смекнула в чём дело. По этой причине в доме часто вспыхивали скандалы. Вот и сегодня, долго постояв, всматриваясь в мужа, учинила допрос:
– Скажи правду, ведь гуляешь?
– Не говори ерунды…
Жена похлеще следователя-чекиста упёрлась в супруга тяжёлым взглядом:
– Меня не обманешь! Лучше сам признайся: с кем таскаешься? Всё равно я её скоро отыщу!
– Ни с кем я не гуляю! – Салават упрямо стоял на своём, будто партизан, попавший в когти врагов.
Жена смотрела на него не мигая, словно удав, помышляющий проглотить зачарованную взглядом жертву:
– Говори правду, с кем распутничаешь? – Глаза Лилии злобно заблестели. Знает, что её взгляд имеет силу. Рассказывали, стоило ей в юности восхититься маленьким телёнком со словами: «Какой красивый!», как бедное животное тут же могло слечь и испустить дух. Салават почувствовал себя неуютно, но виду не подал:
– Не морочь голову! Когда мне с бабами возиться, день и ночь по работе мотаюсь! – И вправду, хоть он и пребывал в любовном угаре, но о делах не забывал.
Жена начала горячиться: её ресницы и толстые губы задрожали, очень смуглое лицо болезненно исказилось. Резким движением открыв шкаф, лихорадочно ощупала одежду мужа, вывернула карманы, даже принюхалась. Наконец, откуда-то вытянула волосок и пронзительно взвизгнула:
– Ага, волос любовницы! Бесстыжий! Наглец! Племенной бык! Продажная шкура! Уходи к своей потаскушке! Насовсем уходи!
Довольно красивая, Лилия в эти минуты стала просто отвратительной: лицо страшно перекосилось, рот скривился, злобно сверкающие глаза едва не выкатывались из орбит. По привычке направила она на мужа указательный палец правой руки, будто дуло пистолета, и от всей души влепила в него ядовитые слова-пули:
– Племенной бык! Предатель! Сволочь! – Вдруг она вытащила из-под воротника пиджака какую-то иголку. – Видишь, любовница тебя околдовала! Сделала приворот! Потому и неймётся тебе, как быку племенному! Думаешь, любовь? Не-а, это всего лишь приворот… Говори правду, с кем?!
– Да ни с кем я не гуляю, прекрати истерику! – Салават попытался приструнить жену. – Угомонись!
Как говорится, начнёт корова брыкаться – пострашней коня становится.
Лилия стремительно побежала на кухню и принялась крушить посуду. Тарелки и чашки со звоном разбивались об пол, несколько штук пролетели прямо над головой мужа. Да, вспыльчивая досталась жена… Видно, небесной канцелярией отписаны ему именно такие женщины. И по знаку зодиака всегда попадались одни хищницы: то лев, то змея, то дракон,
– Бык племенной! Развратник! Проститут!
Скандал длился довольно долго. И терпение Салавата лопнуло: он достал из холодильника водку, налил стакан до краёв и залпом выпил. Жена прикусила язык. Махом допив остаток бутылки, вызвал водителя.
Когда сел в машину, шофёр задал короткий вопрос:
– Куда везти?
– К Зульфие, а потом – в ресторан!
Целая бутылка водки, только что опустошённая в одиночку, нисколько не ударила в голову.
Зульфия не заставила ждать, бабочкой выпорхнула на зов. На ней – подаренные Салаватом украшения и дорогое вечернее платье, лицо светилось радостной улыбкой.
– Я чувствовала, что приедешь, ждала тебя!..
Поехали в ресторан.
Зал был почти полон по причине профессионального праздника – дня работников торговли. Салават заказал хороший коньяк, вино для Зульфии, антрекоты, салат и минералку.
– Почему без настроения, опять твоя пристает? – нарушила тишину Зульфия, когда официантка отошла, поставив на стол напитки в графинах и еду. При слове “твоя” перед глазами Салавата предстало перекошенное от злобы лицо жены, заставив на мгновение помрачнеть. Не ответив, он поднял рюмку:
– За нашу любовь!
Тост пришёлся Зульфие по душе:
– За нашу любовь – до дна!
Выпив ещё по нескольку рюмок, они начали танцевать под медленную мелодию. Зульфия тесно прижалась к нему и, обдавая жарким дыханием, страстно зашептала:
– Я люблю тебя! Ты для меня – самый близкий человек! Я не могу без тебя! И не хочу… Любимый мой… Скорей бы нам быть вместе… Всегда!
– Я тоже тебя люблю, только помни: у меня трое детей… Я их никогда не брошу. Поступлю по мусульманским канонам: даст Лилия согласие – возьму тебя второй женой…
– Опять ты о ней!.. – Красивое лицо Зульфии погрустнело. Но она быстро овладела собой и снова заворковала: – Дорогой мой, никого я не любила до тебя. Как же я счастлива с тобой…
Наконец, выпитое ударило в голову. Ещё после двух-трёх рюмок тиски стресса разжались, и Салават почувствовал себя совершенно счастливым. В объятиях – самая красивая и любимая! Что ещё нужно мужчине в расцвете сил? Пишут, мол, в Узбекистане, Таджикистане уже приняты законы о многожёнстве, глядишь, и до нас дойдёт эта лафа. Настанет долгожданное время, когда он сможет вволю жить-поживать с обеими жёнами. Предки, вон, не только с двумя, даже с тремя-четырьмя благоверными жили не тужили. А супруги даже не помышляли о скандалах. Лилия тоже никуда не денется, потихоньку привыкнет, смирится…
Салават с купеческим жестом бросил музыкантам щедрые чаевые и заказал «Цыганочку». Торговцы – народ дружный. С первыми звуками задорной мелодии разгорячённые от выпитого люди пустились в пляс. Честно говоря, мало кто отжаривал мастерски – каждый кривлялся как умел. Зато – от всей души. Салават не отставал от других, ему сегодня – море по колено. Некоторые, особенно женщины, с уважением и интересом посматривали на него. Дескать, видели кто заказал весёлую музыку… Зульфие по душе такое внимание, она в запале кружится вокруг Салавата. Похоже, под влиянием танца хмель ещё сильнее ударил в голову… Как говорил Киса Воробьянинов, душа требует продолжения праздника!