Покаяние. История Кейса Хейвуда
Шрифт:
работать с вами на вашем уровне подготовки.
– Это он сейчас так говорит, – Голди подмигнула и вывела группу из помещения.
– Она такая веселая, – сказала Линда, говоря о Голди. – Она была такой милой за
стойкой, особенно, когда отправила нас прямо сюда.
– Она невероятна, – подтвердил я, говоря правду.
– Мам, могу я поиграть на матах? – спросила Мэделин с умоляющим взглядом в
глазах.
Линда смотрела на меня в поисках одобрения. Я склонился
сказал:
– Действуй, ребенок.
– Крутяк! – она отбросила сумочку на пол и забегала по кругу, кувыркаясь и
крутя колесо на матах.
– У нее куча энергии, – указал я.
– Мне ли не знать. Именно поэтому мы здесь. Я хотела, чтобы она использовала
эту энергию во благо. Я хотела, чтобы она научилась работать с другими, слушать
инструкции и принимать себя.
– Она определенно сможет этому научиться здесь. У вас еще какие–то занятия на
уме?
– Самооборона, – не сбиваясь, произнесла Линда.
– Ладно, ну, у нас есть занятия, к которым она может присоединиться. Но они,
вероятно, будут больше для взрослых.
– Ничего, – сказала Линда, одновременно смотря на Мэделин. – Чем раньше она
научиться, тем лучше. Я так же хочу, чтобы она воспитала уверенность в себе и
поднабрала немного мяса на свои косточки. Ей необходимо быть в состоянии постоять за
себя.
То, как Линда говорила, заставило меня забеспокоиться. Мэделин дразнят в
школе? Лишь мысль об этом заставляла мою кровь вскипеть, а руки зачесаться и
позаботиться о том, кто дразнил ее. Не важно, какого возраста или размера они были, я
был готов преподнести кому–нибудь чертов урок.
– Я понимаю, что это не мое дело, но у нее проблемы в школе?
Линда затерялась в оцепенении, разглядывая Мэделин.
– Извините, что вы сказали?
Линда будто жила в собственном мире прямо сейчас, полностью затерявшись
мыслях. О чем она думала? Она пыталась научить Мэделин самообороне, потому что на ее
отца напали в баре? Это имело смысл, но будет ли устраивать Линду, что я буду учить ее
дочь самообороне, когда являлся тем человеком, который убил ее мужа?
Меня начало мутить, но я проигнорировал это, нуждаясь завершить уже этот
разговор. Повторившись, я спросил:
– Мэделин обижают в школе?
– Что? Нет. Почему вы спросили?
– Ох, я просто… То как вы спросили о самообороне, я подумал, что она
проходит через что–то прямо сейчас.
– Просто меры предосторожности.
Меры предосторожности. Линда пыталась защитить Мэделин от таких людей,
как я. Только она не знала, что должна держаться подальше
возможно.
– Думаете, Мэделин будет способна присоединиться к занятиям? Это очень
важно для меня, чтобы она могла постоять за себя с раннего возраста. Я хочу, чтобы она
выросла сильной, уверенной женщиной.
– Угу, – я сглотнул желчь. – Мы можем взять ее на сегодняшние занятия, если
вам интересно начать прямо сейчас.
Я говорил, но на самом деле не понимал, что предлагал. Я, правда, принял
Мэделин в один из моих классов?
– Это было бы замечательно. Во сколько начало?
Я посмотрел на асы.
– Через полчаса.
– Идеально. Я принесу ее форму. Я смогу переодеть ее и тогда мы вернемся.
– Звучит здорово, – ответил я. – Убедитесь, что получили бесплатную бутылку
воды на входе.
– Спасибо. Могу я посидеть и посмотреть?
– Ага, именно для этого у нас есть лавочки. Вы также сможете присоединиться,
если захотите.
– Я подумаю над этим, – произнесла слегка смущенно Линда. – Пошли,
Мэделин. Мы подготовим тебя к занятиям.
– Класс! – крикнула Мэделин, ударяя кулаком в воздух. Она скользнула по полу,
подхватила сумку и направилась к выходу из зала вместе с мамой.
– Увидимся, – крикнула Линда.
– Да, увидимся, мистер Кейс, – сказала Мэделин, помахала и ушла вместе со
своей мамой.
В то мгновение, как закрылась дверь, я запер ее и побежал к мусорке, где
выпустил из себя все грехи и сожаления.
Как, твою мать, я собирался пройти через это и не облажаться?
***
Мое сердце колотилось в груди, пот стекал по спине, а горло сдавило от эмоций,
хреново неотступающее чувство, от которого становилось трудно дышать.
Наблюдая за тем, как Мэделин прыгает вокруг «Туманной комнаты», в
боксерских перчатках слишком больших для ее ручек–макаронин, улыбается и машет
своей маме, после каждого удара по мешку, – все это вызывает у меня тошнотворную
нервозность.
Я не понимал, почему чувствовал себя так плохо. Я должен радоваться, что она
пухленькая, маленькая девочка с чертовски большим золотым сердцем и улыбкой, из–за
которой я хочу подарить ей весь мир.
Но все, что я чувствовал, – больную потребность глубоко зарыться в клетке
Создателя, и смыться от улыбающегося образа Мэделин Дункан.
Я чувствовал, будто тону, задыхаюсь от недостатка воздуха, задаюсь вопросом –
когда эта обжигающая боль в груди перестанет существовать?