Покаяние. История Кейса Хейвуда
Шрифт:
Дорогой Мистер, мне нравится футболка. Она большая, но мама говорит, что я
подрасту.
Дорогой Мистер, магниты классные. Мне нравится вешать что–нибудь на
холодильник, спасибо.
Дорогой
ожерелье. Оно такое красивое.
Там были сотни открыток, но последняя, которую я прочитал, позволила слезам,
которые затуманили мое зрение, наконец–то пролиться. Я отложил открытки в сторону,
чтобы не замочить их, положил голову на руки и позволил эмоциям завладеть мной.
Линда ласково положила руку на мою спину, нежно растирая ее, как любая мать.
Я никогда не плакал по–настоящему, никогда не позволял себе переживать столько
эмоций, но в данный момент, я не мог заблокировать их. Они поразили меня все разом.
Стыд, злость и сожаление отправили меня в водоворот уныния. Я не хотел этих
открыток. Я не мог оправдать владение ими, не после того что забрал у Мэделин. Я мог бы
подарить ей все в этом мире, кроме единственного, что она заслуживала: отца.
– Прости, Линда. Мне так чертовски жаль.
– За что ты извиняешься? – спросила она, все еще растирая мою спину.
Я посмотрел на нее, будто она выжила из ума. Я отстранился и провел тыльной
стороной ладони по пропитанным слезами щекам.
– За что я извиняюсь? Ты только что сказала, что знаешь, что я убил твоего
мужа, и вот я здесь, живу совершенно нормальной жизнью. Я должен гнить в чертовой
тюрьме прямо сейчас. Почему ты не вызвала копов?
– Кейс, зачем мне вызывать полицию? Ты защитил нас.
Растерянный, я сел и спросил:
– О чем ты говоришь?
Линда снова полезла в свою сумку и вытащила тонкий, кожаный альбом. Она
протянула его мне и кивнула, чтобы я открыл его. Заинтересованный, я открыл страницу и
встретился с жуткими фотографиями Линды, избитой и израненной до такой степени, что
была практически неузнаваема. Желчь поднялась в моем горле, когда я продолжил
переворачивать страницы. Лист за листом, там были снимки Линды с синяками, ожогами и
порезами.
– Зачем ты показываешь это мне? – спросил я.
– Он издевался над нами, Кейс. Он был вспыльчивым и мог прийти домой и
сорваться на мне. В ночь его убийства, он впервые ударил Мэделин. Эти снимки тоже
после той ночи. Он оставил меня почти
было, ни семьи, ни друзей, чтобы поддержать меня, потому что они не могли понять,
почему я оставалась с Маршаллом. Они знали, что он делал со мной. Но я оставалась с
ним, потому что думала, что может, лишь только может, он изменится, но этого не
происходило. Его удары стали жестче, порезы – глубже, а словесные оскорбления сильнее.
Моя чертова голова кружилась от осознания того, что Маршалл Дункан не такой
уж идеальный отец, каким я нарисовал его у себя в голове. Человек, которого я создал, был
полной противоположностью тому, кем он являлся.
Линда схватила меня за руку и заставила посмотреть на себя.
– Кейс, ты спас нас. Ты наш защитник, ты наша опора. Не могу выразить какую
свободу ты подарил нам обеим.
Я покачал головой и попытался смыться, но она крепко держала меня за руку.
– Зачем ты рассказываешь мне все это? – спросил я растерянно.
– Потому что я вижу, каким ты ходишь тут, безжизненный, не наслаждаешься
этим красивым миром перед собой. Я хотела, чтобы ты прекратил наказывать себя. Ты не
совершал грех, Кейс. Ты избавил нашу жизнь от боли.
– Но…ты записала Мэделин на уроки самообороны.
– Да, – Линда сжала мою руку. – Чтобы она могла научиться защитить себя от
мужчин, как ее отец. Я не хочу, чтобы в итоге она оказалась в таких же отношениях, как я.
Я хочу, чтобы она знала, что может дать сдачи, что она должна дать сдачи. Я хочу, чтобы
она стала сильной, уверенной женщиной, и знала, что ты станешь идеальным учителем
для нее.
Я продолжал качать головой, когда мои руки прошлись по волосам. Растерянный
и ошеломленный, я встал.
– Нет, это слишком. Я не могу справиться с этим.
– Кейс… – закричала Линда, когда я уходил от нее. – Пожалуйста, не уходи. Я
хочу поблагодарить тебя…
– Нет! – заорал я, практически выбегая из «Туманной комнаты».
Она погналась за мной.
– Возьми это, хотя бы, – она вручила мне открытки от Мэделин, вместе с
конвертом. Скрипя сердцем, я принял их и ушел.
Я выбежал из центра, не заботясь об его закрытии. Я быстро напечатал
сообщение Джетту, чтобы дать ему знать. Он потребует объяснения позже, но прямо
сейчас, у меня есть миссия, и я хочу убраться от «Справедливости» и Линды, как можно
быстрее.
У человека бывают такие ситуации, которые вы надумываете в свой голове,
идеи, которые считаете будто высечены на камне, ничего и никогда не изменится в вашей
голове. Но в ту минуту, как идеи меняются, это тяжело воспринять, тяжело переключиться.