Покидая «Марракеш»
Шрифт:
– Тебе повысили статус, – сказал я Лизе. – Мы могли бы позавтракать вместе в офицерской столовой.
Лиза прекратила собирать вещи, посмотрела на меня.
– Кто тебе сказал?
– О чем?
– О моем статусе?
– Никто, – признался я. – Догадался.
– Догадливый… – пробурчала Лиза, торопливо запихивая в спортивную сумку белье.
– Я подумал, если мне повысили статус, значит, и тебе повысили, – я поднял лежавшую на кровати картину. На ней был изображен осенний лес в тумане,
– Положи! – выпалила Лиза. – Я забираю картину с собой. Подай пакет! Да, тот, с косметикой.
– Ты надолго? – спросил я.
– Не знаю! – Лиза принялась укладывать пакет в набитую доверху сумку. В пакете что-то хрустело. – Я переведусь в другую смену!
– Ты же понимаешь, – я сел на кровать, – что нам никуда не деться с этого корабля. Не деться друг от друга, не деться от Нанимателей и от наших страхов.
– Подай мой индивидуальный набор.
– Держи… С новым статусом у нас все будет по-другому. Мы станем жить, как офицеры.
– У меня тушь не потекла?
– Нет. Я пойду к Нанимателям! Алан обещал устроить встречу! Я не позволю отнять у нас ребенка еще раз!
Лиза побледнела, губы ее задрожали. Что-то она собралась мне сказать… Кинуть упрек напоследок… Но тут объявили учебную тревогу, и нам пришлось, позабыв обо всем, бежать к ботам.А после мы разбирали вещи Лизы и снова раскладывали их по местам. Уснули очень поздно, часа за два перед тем, как нашей смене объявили побудку.
– Умаялся? – спросил во время обеда навигатор по имени Кларк.
– Да, сэр, – ответил я. Работы со спасательными ботами продолжались, и не было им видно конца.
– Дел сейчас добавится, – сказал приятель Кларка – навигатор Марк Алонсо. – Мы закончили обсчет альтернативного курса. – Он улыбнулся. – Скоро прыгнем. Сегодня или завтра.
– Да, – поддержал товарища Кларк. – Жди оповещения.
– Хорошо. Спасибо, – поблагодарил я с набитым ртом. – А как же «волчья стая»?
Навигаторы переглянулись. Потом Кларк сказал:
– Улизнем из-под носа. Будь спокоен!
Навигаторы действительно не ошиблись. Работы привалило. Нашу бригаду в тот же день в спешном порядке перебросили на профилактику ускорителя частиц. И не только нас, всех техников туда согнали. Инженеры проверяли магнит за магнитом, предускоритель за предускорителем, мы же метались от одного блока к другому, точно серые муравьи. Продержали нас в бустере синхротрона до тех пор, пока на участок не прибыли сменщики. То есть – до ночи.
Перед тем как вернуться в жилую зону из внешней части «Марракеша» во внутреннюю, мы с ребятами постояли немного у иллюминатора. За бортом была серо-зеленая мгла, сквозь которую просвечивали лишь самые
По изгибу разгонного кольца ускорителя частиц, опоясывающего «Марракеш», промелькнула тень. За ней еще и еще.
– Анонимы! – ахнул я.
Мы с ребятами прижали носы к холодному стеклу, силясь разглядеть то, что происходит на разгонном кольце. А там уже сверкала сварка, и белые искры уплывали в пространство.
– Наши коллеги, – высказался Скотт. – Мы внутри латаем, а они – снаружи.
– Ага, – поддакнул я. – Анонимам не нужны скафандры. Им вакуум не страшен.
– А также – опасные для человека излучения, – договорил Энди.
Я же подумал, что тот аноним, которого я встретил в воздушном тоннеле, вероятно, тоже что-то ремонтировал в границах «красной зоны». И на территорию людей зашел из любопытства. Быть может, они знают о нас так же мало, как и мы – о них.
В зеленоватой мгле сверкнула молния.
– Ох, ты! – успел сказать Скотт, прежде чем взвыла сирена.
«Экипажу приготовиться к гиперпрыжку, – объявила система оповещения. – Десятисекундная готовность. Десять. Девять…»
Мы с ребятами уставились друг на друга. Никогда еще не было, чтоб вот так сразу – десятисекундная готовность!
– Ложись! – приказал Энди и кинулся на палубу.
Я готов дать голову на отсечение – до нуля компьютер не досчитал! «Марракеш» прыгнул раньше. Рванул тем самым альтернативным курсом, о котором говорили за обедом навигаторы.
Отсек крутанулся вокруг меня. Я упал, ударился затылком.
Прыжок длится долю секунды. Что происходит в момент, когда заключенная в гиперах энергия освобождается, человеческий мозг не может интерпретировать, поэтому попросту вычеркивает из памяти.
Шея и голова болели. Я привстал, поглядел в иллюминатор. Мгла за бортом стала плотнее. Сквозь нее уже не проглядывали звезды. «Марракеш» в один миг переместился в сердце газопылевой туманности.
– Вот черт! – Скотт глядел на меня круглыми глазами. – У тебя кровь, Джо!
– Надо врача позвать, – проворчал Энди.
– Стоп! Погодите! – я встал на ноги. – Я домой пойду. Не надо врачей… – А потом спросил неожиданно для себя: – Скотти, а ты говоришь со мной сквозь зубы из-за того, что мне подправили память?
Скотт несколько раз открыл и закрыл рот. Потом прошипел:
– Да пошел ты, придурок чокнутый!
И поплелся прочь. А за ним посеменил Энди.
Я же добрался до жилой зоны на монорельсе в компании техников из другой бригады. Мы обсудили поспешный прыжок «Марракеша», поговорили об инциденте. Кто-то сказал, мол, если всех бросили на ускоритель частиц, значит, скоро случится большой «Бум!».