Покидая «Марракеш»
Шрифт:
Лиза была без сознания. Лежала на полу возле кровати. Ей не хватило совсем немного времени, чтобы лечь и закрепиться ремнями. И почему мы прыгнули, не дождавшись конца отсчета?Врачей все-таки пришлось позвать.
Мне уже доводилось бывать в «красной зоне». Причем – не единожды.
Понимание снизошло на меня ночью.
– Чего не спишь? – буркнула Лиза.
– Сплю! – соврал я, глядя в потолок.
Она прижалась лицом к моему плечу и засопела.
Я же лихорадочно пытался вспомнить. Перед глазами
Мне было страшно. Мне было тревожно. Простынь подо мной стала влажной от пота. И в какой-то миг показалось, будто я лежу, точно стейк на раскаленной решетке.
Я выскользнул из постели. Натянул шорты, футболку, старые кроссовки. Вышел в коридор.
Повсюду сиял яркий свет. Это для нашей смены сейчас – ночь, на самом деле «Марракеш» не спит никогда. На меня никто не обратил внимания, пару раз я ответил на приветствия, и все. Спустился на уровень, где недавно ремонтировал вентиляционную подсистему. Открыл шкаф, спрятанный между шпангоутами. Отыскал среди инструментов фонарь.
Втискиваясь в техтоннель, я подумал, что наверняка измажусь с ног до головы, а потом придется идти через жилую зону в неприглядном виде. Но вернуться назад я почему-то не мог. Не мог – и точка.
Я включил фонарь и пополз, сбивая колени, вперед.
Аноним ждал на границе «красной зоны». Я спросил, приблизившись:
– Ты знаешь, что я делал у вас?
Аноним склонил покрытую гибкими хитиновыми пластинами голову, очевидно, прислушиваясь. Я не знаю, зачем существу, которое обходится без скафандра в космосе, органы чувств. Не было у людей никакой информации об анонимах. Мы даже понятия не имели, как их называть.
– Ты понимаешь меня? – членораздельно проговорил я.
Аноним открыл рот. Его зубы были острыми и как будто выточенными из хромированной стали. Я даже испугался.
– Пришел за мной? – спросил аноним.
Я отпрянул. Голос существа был скрипучим и высоким. Голос не человека, а инопланетянина, чье горло едва-едва справляется с простыми словами.
– Ты – мой папа? – спросил аноним.
Что за ерунда? Я только в кошмарном сне могу быть… твоим папой.
На чип пришло эсэмэс. Я перевел взгляд с существа на оживший наладонный экран. «Куда собрался? Вернись в жилую зону. Алан». Я не сразу осознал смысл простого сообщения, мне чудилось, что сумрак стал сгущаться, грозя задушить.
– Заберешь меня? – вновь проскрипел аноним.
Куда заберу? Зачем заберу?Почему ты говоришь, точно подкидыш из детдома? Ты не можешь быть моим сыном или дочерью, потому что в противном случае тебе меньше одного года от роду. Потому что мы с Лизой – люди, а ты – инопланетянин!
Я
– Заберешь меня? – прозвучало эхом.
Утром нас опять отправили в бустер синхротрона. На всех приборах были зеленые огни, шеф Гаррель ходил довольный, расстегнув комбез до пупа.
– Жахнем ускорителем, и сразу – по гиперам, вперед и с песней, – сообщил он нам во время перекура.
– Чтоб убежать от черной дыры, далеко сигать придется, – проговорил охочий до бесед во время перекуров Скотт.
Гаррель покачал головой.
– Не черная дыра, а микрочерная дыра… – пробурчал он с видом знатока. – Шлепнем сгусток массой в две-три земных… И отступим, насколько сможем – на световой год или на половину… – шеф с наслаждением затянулся. – Это не суть важно. Газ и пыль потянутся к созданной нами массе, и через тысячу-другую лет внутри этой туманности засияет солнышко.
– Астроинженерные работы, мать их… – проворчал Энди, гася сигарету в жестяной коробке с припоем и канифолью.
– Жаль, никто не увидит результат, – высказался я.
– А черт его… – скривился Гаррель. – Наниматели – долгожители. Сроки для них имеют иное значение. Может, они и увидят.
Да уж, время Наниматели понимают иначе, человеческие ценности им чужды. Они гоняют огромные корабли по Галактике и зажигают новые звезды, выполняя условия некого вселенского контракта. Покоренное ими человечество – лишь материал, причем – не самый лучший.
Шефу Гаррелю на чип пришло сообщение. Он пробежал взглядом по строкам, затем объявил:
– Пока все более или менее благополучно, можете пообедать, отдохнуть. Чего встали? Вперед!
Я вернулся на монорельсе в жилую зону. Пошел в офицерскую столовую. Там я не встретил ни одного навигатора. Наверное, все они были заняты обсчетом нового курса.
В столовой было много свободных столиков. За одним из них сидел Алан Кейв и пил кофе. Я подошел к раздатчику и нагрузил поднос тарелками. А потом присоседился к Кейву.
– Я понял, – сказал, глядя агенту в глаза. – Мне подправили мозги не потому, что я сильно страдал из-за ребенка. Я пробрался в «красную зону» и узнал что-то, что мне не полагалось знать.
Алан едва заметно кивнул и тут же пригубил кофе.
– А потом кому-то было выгодно выставить меня истериком и дураком. И тут постарались на славу, наверное, материал был подходящим.
– Да. Давай, Джо! – приободрил меня Алан. – Легкое самобичевание в твоем стиле.
– Анонимы – это люди, подвергнутые генетическим изменениям, – сказал я. – Наниматели намерены усовершенствовать своих рабов. Сделать их более приспособленными для жизни в космосе. Правильно?