Покидая рай

Элькелес Симона

Калеб играет с травинкой, которую он поднял с земли.

– Ты думаешь, твоя мама и этот парень, её начальник, будут счастливы?
– спрашивает он.

Я думаю о том, как мама смеялась на Осеннем фестивале и о том, какой нервной она была этим вечером.

– Да, думаю. Но это та часть, которая и пугает меня. Это как закончить главу своей жизни и начать заново. Одинокая мама, парни… Так многое переменилось.

– Ты слишком много волнуешься о том, что еще не ясно окончательно. Тебе нужно сделать что-то, чтобы отвлечься от мыслей о

том, чего никогда не случится.

– Например?

– Возьми в руки ракетку.

– Это не смешно, - произношу я, испытывая напряжение и готовая убежать.

– Я не пытаюсь быть смешным, Мэгги, - я слышу его вздох, тихий вдох и медленный выдох, - Могу я увидеть твои шрамы?

О, мой Бог.

– Нет.

Я лихорадочно качаю головой, все еще уставившись взглядом в землю.

И я знаю, что мое дыхание стало тяжелее.

– Пожалуйста, не злись на меня.

– Я не злюсь.

– Ты злишься. Я отправился в тюрьму из-за того, что оставил на тебе эти шрамы, но я не имею не малейшего понятия о том, как они выглядят.

Я поворачиваю голову и смотрю прямо в его глаза, темные и более оживленные, чем мне когда-либо приходилось видеть.

– Ты помнишь аварию?
– спрашивает он, полностью сосредоточенный на моем ответе.

Я качаю головой.

– Ты ничего не помнишь? Наш разговор до аварии, как я сбил тебя машиной? Совсем нечего?

– Нет, это для меня большая пустота. Я знаю только то, что мне рассказали люди.

Он моргает, потом смотрит в сторону.

– Мы ссорились, ты и я.

– О чем?

У него вырывается короткий циничный смешок.

– О Кендре.

Я пытаюсь дышать ровно, так что не даю ему не намека на то, что помню. Каждое слово, его плевок в меня, когда я знала, что люблю его. Это единственная часть той ночи, которая совершенно ясна для меня. Остальные застряли в туманной дымке.

– Я не помню, - лгу я.

– Ты сказала, что она обманывает меня, что видела ее с другим парнем, но не сказала с кем. Знай, ты была права, - говорит он, - Она была с Брайэном прежде, чем я оказался в тюрьме, - он снова смотрит на меня, и на этот раз я не могу отвести взгляд, - Еще ты сказала, что любишь меня.

Я сглатываю, по- прежнему загипнотизированная его глазами. Этими глазами, что никогда не уделяли мне больше, чем сжигающий взгляд в том году.

– Я не помню, - шепчу я.

– Мэгги…, - он берет мою руку в свою и кладет мою ладонь на свою щеку, шершавую и с короткой щетиной. Он поворачивает голову и целует внутреннюю, чувствительную часть моей ладони, его глаза удерживают на себе мой взгляд, - Я должен был сделать это год назад.

Мое сердце сходит с ума, когда он наклоняется и прикасается своими губами к моим.

Глава 29. Калеб.

Я не мог заснуть прошлой ночью. В этом нет ничего нового, потому что каждая ночь заполнена беспокойством. Но прошлой ночью не было кошмаров

о том, что я просыпаюсь в тюрьме, или о ночи аварии. Я оживлял в памяти события, произошедшие несколько часов назад. Поцеловать Мэгги - это была глупейшая вещь, когда-либо сделанная мной. Но её грустные глаза и уязвленное лицо, заставили меня захотеть её больше, чем я чего-то хотел в своей жизни.

Прошлой ночью в воздухе витали настоящие эмоции. Прошлой ночью в воздухе летала честность. Это было так небезопасно.

Когда я собираюсь в школу, то думаю о нашем разговоре после поцелуя. Она нервничала, я мог бы сказать это по тому, как дрожали её губы напротив моих. Она закрыла глаза и вцепилась в меня, когда наши губы встретились. Клянусь, я никогда не был так сильно возбужден. Когда я отстранился, у неё был обеспокоенный взгляд на лице, словно я провалил её экзамен по умению целоваться.

“Я не могу поверить, что это случилось,”- сказала она.

Я даже не помню, что ответил. Все что я помню, так это чувство глупости переполняющее меня, и желание узнать: какого черта, я решил поцеловать девушку, от которой должен держаться подальше любой ценой. Но быть с ней рядом так чертовски правильно, что я не мог устоять перед ней. Мы через столько прошли, наши жизни переплелись, и мы вместе впутаны в эту паутину. И я раздосадован тем, что не хочу выпутаться из неё.

Разочарованная Мэгги, она смущена, она зла… И она напевает эти смешные песенки, когда работает дома у миссис Рейнолдс. Можно подумать, я схожу с ума от этого. Но я не могу ничего с собой поделать, мне нравится, когда выбиваются волосы на её лицо в то время, как она работает, или, когда она сбоку смотрит на миссис Рейнолдс, твердящую о том, чтобы Мэгги садила правильно её глупые луковицы… И когда она не напевает, сопротивляюсь желанию сказать, чтобы она продолжала.

Возьми себя в руки, Калеб. После вашего поцелуя, она побежала домой так быстро, как только могла.

Ладно, после того как я поцеловал её, она оставила меня у дерева, озадаченного вопросом, как я попал в такие неприятности. Насколько я хочу Мэгги, настолько она не может быть моей. Может быть, я должен написать письмо, извинения за прошлую ночь, и сунуть ей в шкафчик. Я сажусь за стол и достаю лист бумаги.

Мэгги, извини за прошлую ночь.

Калеб.

Я перечитываю текст, но он звучит по-идиотски. Я мну бумагу и начинаю сначала.

Мэгги, прости, если я напугал тебя прошлой ночью. Это был невинный поцелуй, который ничего не значит.

Калеб.

Сразу же после написания своего имени, я мну бумагу. Потому что это что-то значило для меня.

Поцелуи Кендры больше для забавы, чем для чего-то серьезного. И, черт побери, я не жалею о том, что совершил ошибку и сблизился с Мэгги. Я хотел поцеловать ее раньше и сейчас все еще хочу. Окей, так что я предпочел бы сказать ей что-то типа: “Давай попробуем снова”, но я бы с