Покинутые. Бонусные материалы
Шрифт:
***
Джексон.
Мэдок стоял рядом со мной и наблюдал за Кейси через окно моей спальни.
– Проклятье, она лишилась рассудка, – пошутил он.
– Ага. – Уголок моего рта приподнялся. – Наконец-то.
Моя чопорная малышка, которой всегда докучало чужое веселье, определенно отбросила сдержанность, и я созерцал это зрелище, скрестив руки на груди.
Она улыбалась и была безумно красива.
Выудив сотовый из кармана, я набрал номер полицейского участка.
– Что ты делаешь? – спросил Мэдок, поднеся
Я поиграл бровями, зная: он поймет, что это значит.
– Привет, Рэйчел, – сказал я в трубку с напускным беспокойством. – Это Джекс. Кто сегодня патрулирует наш район? Мне нужно подать жалобу на громкий шум по соседству.
Мэдок мгновенно согнулся пополам и начал смеяться, но делал это с такой силой, что звук больше походил на хрип.
Он покачал головой, улыбнулся и сказал, хохотнув:
– Какой же ты мерзавец.
Да, я такой.
Кейси Картер потеряла свой проклятый рассудок, и я хотел сделать так, чтобы она больше никогда его не нашла.
Удаленная сцена 2.
Удаленная сцена 2.
Эта сцены была вырезана, потому что в целом не играла особой роли для развития сюжета. Основные моменты выборочно попали в манускрипт, благодаря чему действия развивались быстрее.
Кейси.
– С каждой секундой зрелище становится все более жалким, – подколола Ник, моя подруга и соседка по общежитию, стоявшая сбоку от меня. – Что ты будешь делать, Кейси? Убивать его силой своего взгляда всю ночь?
Подняв глаза, я грозно посмотрела на нее, прекрасно зная, чего она добивалась.
– И что я должна сделать, по-твоему? – спросила я, контролируя свой голос, чтобы скрыть душившие меня слезы. – Дать коленом ему по яйцам? Устроить драку с девушкой? Я лучше этого, Ник.
Она поджала губы и, приподняв бровь, окинула взглядом черный танцпол так, словно хотела поставить на мне крест.
Я последовала за ее взглядом и покачала головой. Ага, верно. Я не лучше. Просто я глупая. Нужно было слушать мать. Она сказала, я всегда должна ее слушаться. Когда не слушаюсь, каждый раз об этом сожалею.
И вот опять я сожалела, сосредоточив внимание на своем бойфренде... поправка – бывшем бойфренде... который запустил руку под юбку девушки. И этой девушкой была не я.
Снова.
Я думала, все сердечки и цветочки от Лиама что-то значили в школе. Думала, что, каждый раз признаваясь мне в любви, он зарабатывал шансы. Как оказалось, многие мои мысли были абсолютной чушью.
Правда в том... когда он изменил в первый раз в выпускном классе, я простила его, потому что не могла позволить матери оказаться правой. Я не могла позволить, чтобы она увидела крах моих отношений, и признать, что я ошибалась.
Раньше я глотала самоуважение, но больше глотать не намеревалась. Ник, однако, ждала от меня радикальных действий. Она хотела пропустить его член через мясорубку.
Вздохнув, она поднесла стопку водки с клюквой к губам.
–
Под давлением моих пальцев пластиковый стаканчик, который я держала в руке, хрустнул. Текила, заказанная для меня Ник, потекла по пальцам. Чувство жжения в носу усилилось от моего частого дыхания.
Мне была нужна эта порция алкоголя. Проклятье.
Вообще-то, не нужна. Я просто хотела ее. До этого я уже выпила одну стопку и полстакана пива. Мне пока было двадцать, а Ник уже исполнился двадцать один год, поэтому она покупала мне алкоголь. Таков ее ответ, когда наступают тяжкие времена. Выстроить полные стопки в ряд и пить до тех пор, пока не перестанешь чувствовать. Правда, я не такая. Я рассчитывала свои силы. Чтобы добиться легкого опьянения, а не упиться в стельку.
Она передала мне свою стопку, но я поставила ее на стол.
Хорошая подруга. Лучше у меня давно не было.
Ее настоящее имя – Никита (как в фильме "Ее звали Никита"). Мама Ник, очевидно, обожала фильм, американский ремейк и сериал. Она была моей полной противоположностью. С момента нашего знакомства два года назад я постоянно ей завидовала.
Она не делала макияж, ее длинные белокурые волосы завивались в мелкие спиральные кудряшки, а запястья окружали витиеватые темные татуировки. Я хотела такие же голубые пряди, как у нее, облезший зеленый лак на ногтях, немодную черную футболку с надписью "Мой воображаемый друг считает тебя странным".
Я хотела быть Ник.
А она хотела меня соблазнить.
Ник флиртовала со мной с того момента, как я вошла в нашу комнату в общаге на первом курсе. Хоть и знала, что мать не одобрит мое соседство с лесбиянкой, я довольно быстро поняла, что не могу жить без нее. Она стала глотком свежего воздуха и напоминала о бурлившей вокруг меня жизни, от которой я часто пыталась отгородиться.
Конечно, Ник с удовольствием бы меня раздела при первой возможности, но при этом у нее отлично получалось быть такого рода подругой, которая пинала меня под зад, когда нужно.
Я потеряла связь с друзьями из моего родного городка, здесь же, в Аризоне, кроме Ник, не завела толпу новых, с которыми была бы счастлива. Оценки получала отличные, но я терпеть не могла факультет политологии, рекомендованный матерью, а отношения с Лиамом уже несколько месяцев шли под откос.
Ладно, несколько лет.
Обхватив свою руку, я провела большим пальцем по шраму на внутренней стороне запястья, пытаясь вспомнить, что, черт возьми, сильнее меня разозлило. Измена Лиама или то, что я оставалась с ним достаточно долго, чтобы он успел изменить дважды.