Поколение Икс
Шрифт:
– Ладно, Тайлер – колись. Что говорили папа с мамой?
– Ничего. Все больше вздыхали. Но эти вздохи и рядом не стоят со вздохами о Ди или Дэви.
– Да?
– Слушай, но что ты там все-таки делаешь? У тебя ни телевизора. Ни друзей…
– Друзья у меня есть, Тайлер.
– Ну хорошо, есть у тебя друзья. Но я за тебя волнуюсь. Во-от. Такое впечатление, что ты всего лишь скользишь по поверхности жизни, вроде водомерки – словно у тебя есть какая-то тайна и она не пускает тебя в мирскую, повседневную жизнь. Ну и ладно,
– Господи, Тайлер. Никуда я не денусь. Обещаю. Успокойся, ладно? Заруливай вон туда…
– Но ты дашь мне знать? Если решишь уехать, перемениться или что ты там задумал…
– Не ной. Хорошо, обещаю.
– Только не бросай меня. Вот и все. Я знаю – со стороны кажется, что моя жизнь и все остальное мне в кайф, но знаешь что: в этом участвует лишь половина моего сердца. Ты на меня и моих друзей всех собак вешаешь, я знаю, но я бы в одну секунду отдал все это, если б кто предложил хоть сколько-нибудь приемлемую альтернативу.
ОТТЕНКИ ЧЕРНОГО:
умение отличить ревность от зависти.
– Тайлер, перестань.
– Я так устал всему на свете завидовать, Энди… – Да, этого мальчика уже не остановишь. – И меня трясет от страха, потому что я не вижу будущего. И я сам не пойму, откуда у меня эта инстинктивная самоуверенность. Серьезно, меня вправду трясет. Может, я и не похож на человека, который замечает, что вокруг него происходит, но, Энди, я все замечаю. Я просто не позволяю себе это показывать. Сам не знаю почему.
Поднимаясь на холм к воротам мемориала, я обдумываю услышанное. Должно быть, мне придется (как говорит Клэр) добавить капельку юмора в свое отношение к жизни. Но это трудно.
В Бруклинском заливе выловлено 800 000 фунтов рыбы, в Кламат-Фопс с большими успехом прошла выставка коров абердинской породы. А в Орегоне поистине текут медовые реки: в 1964 году в этом штате, согласно официальной статистике, насчитывалось 2 000 пчеловодов.
Вьетнамский мемориал называется Сад утешения. Он построен в виде спирали, наподобие музея Гуггенхайма; спираль проходит по склонам горы, похожим на груды обильно политых водой изумрудов. Поднимаясь по винтовой тропе, от подножия холма к вершине, посетители читают высеченный на каменных плитах рассказ о событиях вьетнамской войны, перемежаемый хроникой повседневной жизни в Орегоне. Под этими параллельными повествованиями – имена наголо стриженных орегонских парней, погибших в чужой грязи.
Мемориал – одновременно замечательный документ и заколдованная страна. Круглый год здесь можно встретить туристов и скорбящих всех
ЗУД В ОБЛАСТИ ИРОНИИ:
инстинктивная потребность безотчетно, словно так и надо, уснащать самые банальные бытовые разговоры легкомысленными ироничными замечаниями.
ПРЕЗУМПЦИЯ НАСМЕШКИ:
особая тактика поведения; нежелание проявлять какие бы то ни было чувства, дабы не подвергнуться насмешкам со стороны себе подобных. Презумпция насмешки – основной стимул зуда в области иронии.
ПОЧИВАТЬ НА ГИПОТЕТИЧЕСКИХ ЛАВРАХ:
придерживаться убеждения, что бессмысленно заниматься той или иной деятельностью, если на ее поприще нельзя стать мировой знаменитостью. Хотя этот феномен легко спутать с ленью, он имеет намного более глубокие корни.
– Что-то не пойму я тебя, Энди. Здесь, конечно, клево и все такое, но с чего вдруг ты заинтересовался Вьетнамом? Война чакончилась, когда у тебя еще даже вторичные половые признаки не появились.
– Я, конечно, не специалист по Вьетнаму, Тайлер, но кое-что я помню. Так, смутно, конечно, – черно-белые телевизионные картинки. Когда мы росли, Вьетнам был точно цвет фона, на котором протекала жизнь, типа как красный, синий, золотой, примешивался ко всем оттенкам. А потом в одночасье испарился. Представь себе, однажды ты просыпаешься и обнаруживаешь, что пропал зеленый цвет. Я приезжаю сюда, чтобы увидеть цвет, которого нигде больше не могу увидеть.
– Да, а я ничею не помню.
– Ну, это и к лучшему. Гадкое было время…
Я абстрагируюсь от наводящих вопросов Тайлера.
Да, думаю я про себя, гадкое было времечко. Но вместе с тем это был единственный исторический – Исторический, с большой буквы – период на моей памяти, до того как история переродилась в пресс-релизы, стратегию маркетинга, орудие циничных рекламных кампаний. Учтите, не так уж много подлинной Истории я застал – я появился на ее арене слишком поздно, под конец финального акта. Но я видел достаточно, и сегодня, когда мы имеем фантасмагорическое отсутствие всякого исторического присутствия, мне нужна связь со значительными событиями былого, любая тонюсенькая ниточка.