Поколение солнца
Шрифт:
— Если будешь продолжать в том же духе, то я прекращу этот разговор, — пригрозил Мих.
— Прости-прости.
Мих обиженно сопел.
— Прощаешь?
— Куда же я денусь, сестрёнка?
— Спасибо, мой самый лучший младший братишка!
Мих проследил взглядом за прошедшим мимо человеком в лёгком скафандре, со сложенным за спиной шлемом. Местного, селеноградского времени было после полудня. Говорливо журчал маленький фонтан в маленьком парке, рядом со скамейкой, где сидел Мих. В Селенограде все, без исключения, парки маленькие, а скверы совсем крохотные. А кроме как в Селенограде парков и скверов
— Кать, а как сказать девчонке, что мне хочется быть с ней в одной паре? — спросил Мих: — Если я скажу при всех, а она захочет с кем-то другим, то я умру от стыда и вместо десяти геологов останется всего девять.
— Уже выбрал, какая из мечниц нравится больше?
— Я на всякий случай спрашиваю.
— Ну, если на всякий случай: подари ей цветы.
— А она поймёт?
— Поймёт. Девушки всё понимают. Это мальчишки порой бывают наивны как телёнки.
— Эй!
— Только не ты, самый лучший на свете младший брат.
По парку прошли ещё два человека. И тоже в лёгких скафандрах.
— Что это они по городу в скафандрах расхаживают? — подумал Мих и вспомнил, что тут недалеко располагается служебный выход на поверхность. Наверное, учёные вернулись или ремонтники, а может быть просто куда-то ездили по поверхности, куда не проведены подземные линии скоростных поездов.
Двадцатого числа месяца октября состоялся торжественный ужин в «Москве», одном из двух ресторанов имеющихся в Селенограде. Во втором, в «Космосе», собирались «коренные» селеноградцы: инженеры, работники сборочных линий, астрономы, военные, прочий учёный или рабочий люд.
В «Москве» экипажи кораблей дальнего следования, по сложившейся традиции, отмечали начало долгого пути и в нём же праздновали удачное возвращение. У входа в «Москву» стоит памятник первому космонавту земли — Гагарину Юрию Алексеевичу. Человек из позапрошлого века задорно улыбался, вскинув руку в приветствии потомков, зажигающих над красной планетой искусственное солнце.
Шедший первым, капитан «Солнечного луча», Сергей, отдал Юрию Алексеевичу честь, словно какому-нибудь генералу, заглянувшему в учебный центр подготовки ЮнКома. И каждый, проходя мимо, отдавал честь. Старший товарищ бригады, Константин Андреевич Лепняненко, одобрительно улыбнулся их инициативе и тоже отдал честь памятнику.
— Молодцы! — похвалил старший товарищ: — Теперь полёт будет удачным. Такая примета.
— А почему вы заранее не сказали о ней? — поинтересовался Недолётов Кирилл (как он и хотел, его выбрали вторым пилотом «Солнечного луча» и пилотом одного из двух малых разведывательных кораблей. Первым пилотом стал безумный Макс. В сводном аттестате, сформированном по окончанию обучения в ЮнКоме, указывалось, что у прибалта природный талант к управлению большими кораблями. Он удивительно точно ощущал скорость и необходимый для манёвра импульс).
— Или Волину вы подсказали отдать честь товарищу Гагарину?
Сергей помотал головой: — Никто ничего не говорил. Просто мы шли мимо и я подумал, что так будет правильно. А вы уже за мной начали честь отдавать.
— Если бы сказал заранее, то примета бы не сработала, — объяснил Константин Андреевич, — Тут нужно самому догадаться. И смотрите, чтобы никому об этом ни слова. Ни в сети, не в письмах
Читателя интересует: неужели Мих проговорился? Как иначе мог узнать о тайной примете ваш скромный рассказчик? Спешу снять тень подозрения с моего благородного отца. Он не проговорился. Мне удалось узнать самому, во время прохождения лунной практики. Несколько лет я свято хранил эту тайну, но сейчас она уже не имеет смысла. Я потом объясню почему, а пока…
…старший товарищ Лепняненко поднял тост: — За вас, ребята. За «солнечный луч». Чтобы вы как можно скорее вникли во все тонкости и достойно влились в наше астероидное братство. И чтобы я скорее смог оставить вас и, со спокойной душой, вернуться в свою бригаду.
— Неужели с нами так плохо. Я не понял! — возмутился Безумов Макс.
— Вы отличные ребята: кипучие, горячие. Уверен: двести вторая бригада отлично впишется в братство космических геологов пояса астероидов. И я безмерно горд, что мне доверили стать вашим старшим товарищем. Но там, в сто восемьдесят седьмой, осталась девушка, которую я люблю.
Над столом воцарилось молчание.
— Константин Андреевич, расскажите о ней! — наперебой запросили девчонки. Девчонки всегда остаются девчонками, даже если они космические геологи.
— Как-нибудь потом, — улыбнулся Лепняненко. — Сегодня ваш вечер. Вечер перед отлётом. И мы будем говорить только о «солнечном луче».
— Пока вы являетесь нашим старшим товарищем вы тоже член экипажа «луча», — заметил Андрей, главный программист и навигатор.
— Поймали умники! — засмеялся Лепнянко. — Не понимаю, что в моей личной жизни может быть такого интересного, но спрашивайте. Только три вопроса и не больше.
— Как её зовут? Какая она? Как вы познакомились? — будто из пулемёта выпалили девчонки. Использовали три вопроса на какую-то ерунду. Миху хотелось расспросить старшего товарища о его бригаде, как они начинали, какие статы прокачивали, в каком направлении развивались и что из этого вышло.
Закусив губу, переглянулись Сергей и Андреем. Капитан и кибернетик подумали, что девчонки, вот так, за здорово живёшь, выбросили три вопроса в пустоту. Когда ещё удастся разговорить старшего товарища, которому по должности положено быть молчаливым наставником.
— Её зовут Северова Лика. Она родом из ГСР [4] . Когда сформировалась наша бригада и экипаж начал разбиваться на пары, мы оказались в одной. И с тех пор не расставались. Я не хочу сказать, что образовывая пару вы принимаете на себя какие-то длительные обязательства. Множество пар распадается и собирается в другом составе внутри экипажа. Это полностью нормально. Просто у нас с Ликой так получилось. Ну вот, зря я начал тему. Теперь у вас сформируются предубеждения против смены партнёра в паре. А ведь у каждого получается по-своему. Универсального рецепта нет.
4
ГСР — германская социалистическая республика. Часть бывшей Германии, вышедшая из состава Европейского Союза, когда тот официально признал умеренный евроислам одной из своих государственных религий.