Поколение влюбленных
Шрифт:
— Как и в любой другой — делай то, что подсказывает твое внутреннее «я», — серьезно откликнулось мое ясноглазое дитя.
— Смеешься?!
Судя по Настиному взгляду, это прозвучало слишком зло.
— Мое внутреннее «я» давно сидит тихо в своей конуре и ни во что не вмешивается, — буркнула я, — а если попытается высунуться, то получит по носу. Оно мне в свое время насоветовало…
Настя ничего не ответила, и мне показалось, что я обидела ее. Она сидела, опустив голову так, что длинные светлые пряди скрывали все лицо, кроме кончика носа, и носком туфли копала ямку в песке. Перед ее молчанием мне
— Илья скоро умрет, — сказала я.
— Знаю, — спокойно ответила она и снова подняла лицо.
Такой реакции я ожидала меньше всего.
— Ты не можешь этого знать, — фраза получилась нелепая, да и тон был жалобно-недоуменный, — он сам еще об этом не знает.
— Почему ты так думаешь? — Настя удивилась. — Он прекрасно обо всем знает. Когда химиотерапия не помогает, тут уже почти никаких шансов. Вопрос времени. Можно, конечно, еще бороться, лечиться, поехать куда-нибудь за границу. Но это все стоит несусветных денег. Смешно, правда? Жизнь — священное право каждого, но его тоже можно купить за деньги. По крайней мере несколько лишних месяцев или лет…
— Подожди, — я остановила ее, — ты хочешь сказать, что у Ильи рак?
— А ты разве не это имела в виду? — Она удивилась еще больше. — Мы с ним в больнице и познакомились…
— Что значит «мы с ним»?! — Моя голова раздувалась от непонимания. — Ты никогда не говорила, что вы давно знакомы.
— Да просто не к случаю было. — Настя вдруг поникла, и ее лицо показалось мне бледным и осунувшимся.
— У тебя тоже рак?!
— Был. Мне больше повезло. Но опухоль — это не так страшно, операция помогает в пятидесяти процентах случаев, а у него рак костного мозга. И оперировать нельзя…
Вся новая информация просто не умещалась у меня в голове.
— Знаешь, — задумчиво сказала Настя, глядя куда-то в пространство, туда, где стояла большая стела из черного мрамора с выгравированным женским лицом, — у меня до сих пор в голове не укладывает, почему так бывает.
Я помолчала, а потом спросила. Не ее, скорее, себя:
— Как Илья может знать об этом и жить так?
— Что значит «так»? — Спокойный Настин взгляд упал на меня, как луч солнца в облачный день. — Так спокойно — ты это хочешь сказать? А почему нет? Он будет наслаждаться жизнью столько, сколько успеет. Пока ты жив, зачем разменивать оставшееся время на переживания, страх, больницы? В жизни любого здорового человека тоже очень немного часов, и никто не знает, когда они иссякнут.
«Я знаю», — хотела сказать и не сказала. Потому что поняла, что это было бы самонадеянной ложью.
— Ты мне хотела что-то объяснить, — напомнила Настя.
Слова прозвучали одновременно с прикосновением к моему плечу. Легкое касание. Легкие слова.
— Я передумала.
Она не удивилась.
27
Часто ли вы в вашей жизни делаете что-то под влиянием порыва? Спонтанно, повинуясь сиюминутному настроению. Не планируя, не обдумывая свои действия, не гадая, к чему они могут привести. Просто вдруг нашло что-то — и вы свернули с дороги, пошли совершенно не тем маршрутом, которым собирались, купили вместо кефира бутылку шампанского, пригласили на свидание почти
Все это я сделала сегодня.
Всю свою жизнь я жила обдуманно. Всегда знала, почему иду или не иду на что-либо. Если у меня портилось настроение, то по совершенно очевидным для меня причинам. Если я хотела что-то получить: красный диплом, работу, машину, — то всегда могла внятно объяснить, зачем мне это.
Я и не представляла, какого удовольствия себя лишаю.
Первым спонтанным поступком в этой сумасшедшей цепочке стал звонок Илье.
Еще утром, когда я ехала в маршрутке на работу, мне бы в голову не пришло набирать его номер. Я даже не сразу заметила отсутствие Ильи в редакции.
Однако часам к одиннадцати, когда свежая партия писем была мной добросовестно прочитана и отправлена в виртуальную корзину, я вдруг оглянулась и обнаружила, что рабочее место Горбовского до сих пор пустует. Бросила призывный взгляд в сторону Настиного затылка: она сразу почувствовала, обернулась. Угадав причину моего волнения, пожала плечами. Ей ничего не было известно.
Внутри моего тела словно появилось пустое, сосущее пространство, расширяющаяся язва. Ее жжение становилось все сильнее. Я дала себе зарок не смотреть на часы: если что-то случилось, то исправить это было уже нельзя. Но в половине первого запас моего хладнокровия истощился. Сжав в кулаке мобильник, я вышла в коридор и быстро направилась в сторону выхода. На ходу набирала номер.
Первый гудок, второй гудок… «Господи, только не сейчас! Я еще не готова!» — молила я в паузе между гудками. Хотя разве к этому можно быть готовой?
Третий гудок, четвертый гудок… Господи, я не могу потерять его просто так!
Пятый гудок…
— Я слушаю, алло, — из шипящей и громыхающей дали до меня донесся голос Ильи.
«Господи, спасибо!»
Так искренне я еще никого не благодарила.
— Илюша, привет, это Саша, — с напускной бодростью крикнула я, — что у тебя так дико шумит?
— Привет! — Даже с такой ужасной слышимостью я почувствовала, как он обрадовался. — Это у нас стройка за окнами, громыхают с утра до вечера.
— Как у тебя дела? — задала я дежурный вопрос. — Ты не уволился, часом? Тайком от всех нас.
— Нет, — он рассмеялся, — просто приболел немного. Позвонил с утра Иляне, предупредил.
— Ясно. — Я не знала, что говорить дальше. На самом деле ничего ясно мне не было. Что скрывалось за этим безобидным «приболел немного»?
— Послушай, Илья, — решилась я, — ты не будешь против, если после работы мы с Настенькой к тебе заедем? Так сказать, проведаем болящего товарища.
— Буду против, — неожиданно сказал он, и его голос стал совершенно другим, менее радостным и более взрослым. — Неужели тебе всегда необходимо присутствие Насти, чтобы делать то, что ты хочешь делать?
— Ну, ты бьешь не в бровь, а в глаз. — Мне стало неловко, словно меня уличили во лжи.
— Саша, — сказал он серьезно, — меня не надо навещать. Это действительно всего лишь легкое недомогание. И я живу не в тех условиях, чтобы принимать гостей. Но я очень хотел бы тебя увидеть. Что ты думаешь насчет субботней прогулки в Царицыно? Или предпочитаешь Ваганьковское кладбище?