Покорение гигантов
Шрифт:
Итак, двое альпинистов добрались до лагеря 4. Их носильщики остались на гребне Нанга-Парбат, а остальные альпинисты и носильщики мерзли и гибли на пути от лагеря 7 к лагерю 6…
В ночь с 8-го на 9 июля ветер трясет палатки в лагере 4. Сквозь неплотности палаток пробивается снежная пыль. Холодно. Но еще холоднее альпинистам становится от того, что не пришла основная часть штурмовой группы, отмечали в своих дневниках Шнейдер и Ашенбреннер. Что с ними? Где они находятся? Почему не пришли вслед за первой двойкой? Это лицемерное сострадание, конечно, ничем не помогало гибнущим на ребре Нанга-Парбат.
С нетерпением все ожидали утра. Но что оно принесет?
9 июля в лагере 4 царит подавленное настроение.
Обстановка усложняется. Имеющиеся в лагере четыре носильщика больны и идти не могут. Несмотря на это, нужно сделать попытку добраться хотя бы до лагеря 5. Вскоре группа выходит. Ветер очень сильный. Он бросает в глаза сухой колючий снег. Идти трудно. Прокладывание следов в глубоком порошкообразном снегу в такой ветер было бессмысленно — ветер через несколько минут заметает проложенную тропу — такое оправдание нашел Шнейдер этому отступлению. Пройдя лишь часть пути, группа вернулась обратно.
На спуске Лева идет сзади. Он не только видит, но и чувствует, что альпинисты с большой неохотой шли вверх, а сейчас спускаются с большой поспешностью. У него складывается впечатление, что альпинисты не особенно настойчиво стремятся помочь своим товарищам, попавшим в тяжелое положение.
Лева останавливается и, повернувшись к гребню Нанга-Парбат, напряженно всматривается в его неясные контуры, тонущие в снежной пелене поземки. Там в мучительном ожидании находятся живые люди. Они голодны и, очевидно, поморожены. Их силы иссякают. Они верят в своих спутников, они ждут их.
Глубокая складка прорезала широкий лоб мужественного человека. Он стоял на крутом снежном склоне, и поземка давно забила все его следы, и казалось, что ноги его начинаются от поверхности снега, как у незаконченной скульптуры. Губы его сжаты, брови нахмурены.
Горькая усмешка пробежала по его губам, когда он с усилием вытащив из снега ноги, шагнул вслед за удаляющимися альпинистами.
Около 11 часов облака разорвались. Отсюда совершенно ясно видно группу, спускающуюся с Серебряного седла. Они уже в районе лагеря 7. Но почему они здесь? Что их задержало?
Находящимся в лагере 4 становится совершенно ясно, что на гребне разыгралась трагедия и находящиеся там вряд ли смогут без помощи спуститься. А здесь в лагере 4 находятся пять опытных альпинистов, в том числе врач, и два сильнейших носильщика. Они имеют полную возможность оказать помощь попавшим в бедственное положение альпинистам и должны это сделать, несмотря на сложные условия погоды.
Ночью снова шел снег. Ветер значительно стих, но грохот лавин не смолкал.
С раннего утра следующего дня все находящиеся в лагере 4 с напряженным вниманием смотрят вверх.
Во второй половине дня они заметили 7—8 человек, спускающихся с ребра пика Ракиот. Срочно выходят навстречу. Через некоторое время из-за одного из снежных взметов выходят только четыре человека.
Что сзади? Где остальные?
При встрече альпинисты узнают в спускающихся четырех носильщиков: Пассанга, Китара, Да-Тунду и Кикули. Пассанг потерял очки и ослеп. Его ведут под руки. Все они совершенно истощены и обморожены. Врач дает им из термоса понемногу горячей пищи и затем их сопровождают в лагерь 4. Здесь организуется оттирание их помороженных конечностей снегом. В наихудшем состоянии Китар — его руки опухли. Долго не могут возвратившиеся прийти в себя и рассказать о том, что же случилось с остальными. Все находящиеся в лагере с нетерпением ждут рассказа очевидцев. Только к полуночи носильщик Китар оправляется настолько, что может более или
8 июля, рассказывает Китар, основная группа спускалась с Серебряной седловины очень медленно. Настроение у всех было подавленное. Не дойдя до лагеря 7, остановились на ночевку, так как некоторые альпинисты не смогли идти дальше.
Еды здесь не смогли приготовить. В этом лагере еще вечером умер носильщик Ньима Нурбу, а Меркль и Виланд поморозили конечности. На всех было только три спальных мешка. Вельценбах спал в снегу без мешка. Но буря в эту ночь была уже слабее. Наутро из этого временного лагеря все, за исключением трех носильщиков — Гей-Лея, Ангтсеринга и Дакши, отправились вниз. Оставшиеся чувствовали себя плохо и хотели переночевать здесь еще ночь. Когда спустились в лагерь 7, начальник экспедиции приказал носильщикам идти вперед, в лагерь 6, так как здесь негде было ночевать.
Что было дальше с альпинистами, Китар не знает.
При спуске, по словам Китара, было много снега. Носильщики глубоко увязали в нем и поэтому не смогли дойти до лагеря 6 и ночевали в пещере. На следующий день они прошли лагерь 6 и решили его не занимать, так как сюда должны были скоро прийти остальные участники восхождения. Поэтому направились в лагерь 5.
На спуске с Ракиот-пика эта группа носильщиков догнала трех носильщиков, которые отстали от передовой группы. Они были сильно утомлены и еле двигались. Двое из них умерли там, где привязаны веревки. Ветер был сильный, и оставшиеся с большим трудом добрались до лагеря 5. Здесь около палаток умер Пинцу Нурбу. Отсюда направились в лагерь 4 и встретили группу, вышедшую из этого лагеря. Если бы этой встречи не произошло, то, вероятно, остальные тоже бы погибли. На этом Китар закончил свой рассказ.
После этого печального повествования у альпинистов создалось впечатление, что все остальные погибли, и рассчитывать на то, что хотя бы один из них остался в живых было маловероятно. Но Китар срывающимся голосом, мешая редкие английские слова со словами своего родного языка, утверждал, что оставшиеся на гребне живы и ждут помощи. К ним нужно выходить немедленно. Их нужно спасти, их можно спасти, говорил слабеющий Китар.
На следующий день, 12 июля облака еще плотно закрывали гребень Нанга-Парбат. Ветер еще не ослабевал. Больных носильщиков с одним альпинистом отправили вниз. И уже в это время у спасшихся альпинистов сложилось мнение, что там, наверху, на длинном снежном гребне горного гиганта Нанга-Парбат в живых никого не осталось. Бехтольд писал в своем дневнике, что мысли об этом приходят и уходят, они доводят до отчаяния, но страшно давят, вызывая боль, доводящую до отупения.
Но это только мысли. Практически же ими не было сделано ни одного решительного шага для спасения попавших в катастрофическое положение своих партнеров по экспедиции.
Во время спуска к лагерю 4 погода была достаточно хорошая. Просматривая гребень Нанга-Парбат, альпинисты увидели, что из лагеря 7 по направлению к лагерю 6 двигаются три человека. Вот они остановились в седловинке гребня. Здесь один из них выходит вперед и машет руками. Слышатся крики о помощи.
Теперь, когда все ясно увидели, что на гребне находятся люди, нуждающиеся в немедленной помощи, необходимость во что бы то ни стало подняться туда и помочь терпящим бедствие ни у кого не вызывала сомнения. К тому же в этот день спасательная группа доходила не только до лагеря 5, а почти до самого северного ребра Ракиот-пика. Отсюда до лагеря 6 оставалось 2—3 часа пути в нормальных условиях, а в настоящих, усложнившихся, это может потребовать 5—6 часов.