Покорение горца
Шрифт:
По крайне мере до того момента, пока Мак-Аллистер не совершил роковую ошибку, взглянув на обувку Мэгги. И хотя Брейден изо всех сил старался не замечать, что эти поношенные коричневые башмаки и в самом деле безобразны, в его ушах прозвучали слова Еноса:
«Сжечь эту ведьму вместе с ее уродливыми башмаками!»
Горец задержал дыхание, но кипевший в нем смех не оставил ему выбора: либо рассмеяться, либо задохнуться.
Запрокинув голову, он дал волю своему веселью.
Мэгги сжала кулаки и сердито посмотрела
– Радуйся, что я женщина, Брейден Мак-Аллистер, а не то я подняла бы на тебя меч прямо сейчас.
И, возможно, она даже одержала бы над ним верх, особенно в этих уродливых башмаках.
Эта мысль вызвала еще более сильный приступ смеха.
– Ах ты, скотина! – воскликнула Мэгги, и тут же что-то мокрое шлепнуло Брейдена по макушке.
– Что за…? – он стянул это с головы и увидел, что держит в руке кусок влажной ткани.
– Скажи спасибо, что в моем мешке не нашлось ничего потяжелее, иначе я огрела бы тебя не тряпкой!
– Лишь бы только не твоими башмаками, - выдавил горец, давясь очередной волной смеха.
– Я смог бы выдержать все, что угодно, кроме них.
– Мои башмаки? – удивилась Мэгги, чувствуя, как замешательство пересиливает в ней гнев.
Брейден прочистил горло, пытаясь сдержать вспышку веселья, и произнес:
– Я смеялся вовсе не над твоими ногами, цветочек, а над словами Еноса.
Ее глаза исполнились подозрительности:
– Клянешься?
– Клянусь моей полностью нераскаявшейся душой! Не будь я уверен, что ты найдешь для удара что-нибудь потяжелее этой тряпки, с удовольствием показал бы тебе, насколько, по-моему, твои ноги не похожи на цыплячьи.
Щеки девушки порозовели от комплимента, она стыдливо огляделась по сторонам и спросила:
– Так что же ты собирался сказать о моих ногах?
– Что они чересчур женственные, чтобы оставлять их на виду. Нужно пониже опустить плед и подложить что-нибудь в твои...
– не удержавшись, Брейден снова хохотнул, – …башмаки.
– Тогда прошу прощения за мокрую тряпку, - тихо сказала Мэгги. – Надеюсь, было не больно?
Она шагнула вперед и протянула руку, чтобы забрать свое грозное оружие.
– Нет, не больно, - ответил горец, возвращая его.
При этом он слегка коснулся ее руки и на какое-то мгновение потерял способность сосредоточиться на чем-то, кроме нежной мягкости девичей кожи, сказочно-светлой на фоне его загара. Взгляд Брейдена непроизвольно скользнул вниз, к неприкрытым ногам Мэгги. Повеса за какое-то мгновение успел прокрутить в голове несколько интересных вариантов того, чем они вместе могли бы заняться.
Она была горяча по натуре, и Брейден уже представлял себе, как Мэгги будет стонать от страсти, когда он начнет объяснять ей истинный смысл удовольствия.
Горец поднял взор на завязки, стягивающие шафрановую рубашку девушки. В мыслях он уже видел, как протягивает руки и распускает эти шнурки,
Рот его наполнился слюной в предвкушении вкуса ее кожи, а тело запылало огнем и затвердело.
– Знаешь, Мэгги… - начал было Брейден, но остановился, прежде чем успел снова сделать неприличное предложение. Любую другую женщину он сделал бы своей в мгновение ока. Но чтобы заполучить эту, надо вести игру более медленно. Искусно. Такая, как она, не рухнет просто так в его объятия, требуя поцелуя.
– Что?
– отозвалась Мэгги, складывая тряпку и возвращая ее в кожаную сумку в своем походном мешке.
«Смени тему, - шепнуло подсознание Брейдену. – Сейчас же!»
– Зачем ты носишь это с собой? – спросил он, с усилием перенастраивая мысли на другую тему.
– На всякий случай. Я всегда кладу в походный мешок лоскут влажной ткани – вдруг понадобится для умывания или еще чего-нибудь.
Брейден ничего не понял из этого объяснения, но женщины для него вообще были полны неясностей. А Мэгги особенно часто озадачивала его своим поведением.
Выбросив из головы непонятный ответ, Мак-Аллистер рискнул взглянуть на уродливую обувь девушки и проговорил:
– Нам нужно найти что-нибудь, чтобы подложить в твои башмаки. У тебя есть…
Он запнулся, так как наконец посмотрел Мэгги в лицо и обратил внимание на ее волосы.
Лунный свет запутался в ее прядях, которые, как ему сперва показалось, девушка заплела или просто обмотала вокруг головы. И лишь стоя совсем близко, Брейден смог в конце концов разглядеть, что же эта упрямица сотворила на самом деле.
– Боже праведный! Женщина, что ты наделала?
Не веря собственным глазам, он коснулся остриженных темно-рыжих локонов. Затем осторожно провел рукой по ее голове, чувствуя, как мягкие пряди обвиваются вокруг пальцев.
– Я не хотела, чтобы мои волосы выдали нас.
Брейден почувствовал себя так, словно получил пощечину чем-то потяжелее мокрого куска ткани. Волосы девушки теперь едва достигали худеньких плеч. И лишь сейчас он разглядел слезы на ее ресницах. Он накрыл ее щеку ладонью, страстно желая прижать эту глупышку к себе, чтобы утешить.
– Мэгги.
– Это всего лишь волосы, - прошептала она. – Они отрастут.
– Но это были прекрасные волосы, которые мужчина мечтает взять в руки и зарыться в них лицом, - возразил Мак-Аллистер.
Глаза девушки сверкнули в лунном свете, когда она подняла взгляд и несмело спросила:
– А ты когда-нибудь мечтал об этом?
Обхватив ладонями ее щеки, воин ответил на вопрос поцелуем.
Мэгги застонала от страстной нежности его объятий. Никто раньше не целовал ее, и мысль о том, что именно Брейден наконец-то делает это, стала главным потрясением, испытанным до сих пор в жизни.