Покорение горца

Макгрегор Кинли

– И что тебе нужно от меня, Канер?

Он ступил в яркое пятно лунного света.

Наконец гостья смогла его как следует рассмотреть, и у нее перехватило дыхание, потому что никогда она не видела более совершенной копии Брейдена. Черные волосы паренька были растрепаны и нуждались в стрижке. Его долговязому тощему тельцу явно не перепадало еды вдосталь. Но эти каре-зеленые глаза…

Она узнала бы их где угодно. Но если глаза Брейдена дразнили и сияли, то у мальчика взгляд был суровый и измученный. Жесткий и сердитый.

–

Я хочу, чтобы ты отвела меня домой, - заявил Канер.

От этой просьбы грудь сдавило еще сильнее.

– Домой? – переспросила Мэгги, молясь, чтобы это оказалось лишь совпадением. Возможно, это дальний родственник Брейдена, и один из Мак-Дугласов похитил ребенка, думая

использовать его против кого-то из Мак-Аллистеров.

Ум хватался за любое объяснение, кроме самого очевидного.

– Да, - подтвердил паренек. – Я один из их ублюдков. Мама говорила мне, что мой отец Мак-Аллистер, и я хочу попасть в их замок, чтобы повидать свою семью.

Голова Мэгги закружилась от подтверждения ее худших страхов. У Брейдена есть сын, о котором, судя по его виду, никто не заботится.

В этот миг ей захотелось ворваться в замок и придушить горе-отца. Как он смеет вести себя так безответственно!

«Ну погоди, Брейден! – подумала она. – Я тебе за это устрою!»

– А где твоя мама?

Канер отвернулся, и взгляд его стал еще сердитее:

– Она умерла два лета назад. Я остался жить у ее сестры, но она заявила, что ей не нужен ублюдок, который не делает то, что ему говорят. И тут появилась ты. Я подумал, что если заплачу тебе, ты возьмешь меня с собой, когда отправишься обратно.

Паренек подался вперед и вытянул хилую руку. На ладони лежали стеклянная бусина, блестящий камешек и помятый кусок почерневшего серебра – Мэгги не смогла определить, чем был раньше этот обломок металла.

– Я знаю, это немного, - снова заговорил Канер, - но больше у меня ничего нет. Если ты отведешь меня домой к моим родным, все это станет твоим, и, клянусь, я найду работу и расплачусь с тобой за то, что ты терпела меня рядом.

Мэгги посмотрела на протянутую руку с предложенной платой, чувствуя, как глаза наполняются слезами, и подумала: «Разве можно оттолкнуть такое прелестное дитя? Ведь очевидно, что Канер – хороший парнишка, честный и почтительный, несмотря на кипящий в нем гнев.

Опустившись на колени, она сказала:

– Какие у тебя тут замечательные сокровища!

Мальчик торжественно кивнул и коснулся пальцем стеклянной бусины:

– Это выпало из маминой брошки. Я собирался все исправить, но мама умерла прежде, чем я смог заработать достаточно денег, чтобы заплатить кузнецу за починку.

Потом он тронул камешек:

– Это я еще маленьким подобрал рядом с нашим домом, когда мне сказали, что я больше не могу в нем жить.

И наконец он коснулся куска серебра:

– Это

было кольцом, которое отец подарил маме. Мой дядя пытался его расплавить, но когда он отвернулся, я выхватил кольцо из огня и спрятал.

Канер снова протянул собеседнице все, чем владел в этом мире.

Глотая слезы, девушка взяла в свои руки его ладонь и сложила детские пальцы в кулачок:

– Это чересчур ценные вещи. Я не могу их взять.

На физиономии мальчугана появилось озадаченное выражение.

Мэгги стянула плед со своих плеч и закутала в него Канера:

– Ты не должен мне платить. Для меня будет честью забрать тебя отсюда.

На целую секунду счастье вспыхнуло в глазах ребенка, но затем подозрение затуманило его взгляд:

– Чего же тогда тебе от меня нужно?

– Ничего.

Он усмехнулся:

– Люди не делают хорошие дела просто так. Все они чего-нибудь хотят взамен.

Боже правый! Эти слова так напомнили Сина, что по телу пробежали мурашки. Что же такого уже испытал парнишка, что стал таким недоверчивым в столь юном возрасте?

Протянув руку, Мэгги откинула со лба мальчика прядь волос и приложила ладонь к его холодной щеке:

– Не все люди такие.

Он по-прежнему смотрел с подозрением.

Девушка поднялась с колен и потянулась, чтобы взять его за руку:

– Ты что-нибудь ел?

Канер, поколебавшись немного, все же вложил свою ладонь в ее:

– Женщины не позволяют мне есть, потому что я мужчина.

«Ему еще так далеко до мужчины, хотя он и ведет себя, словно старик!» - подумала Мэгги, а вслух мягко сказала:

– Пойдем со мной. Я прослежу, чтобы тебя накормили.

Она сжала пальцы мальчика и повела его через двор, размышляя о том, что если доберется до тети и дяди паренька, устроит обоим полный разнос! Как можно быть такими жестокими, когда у него явно доброе сердце?

Однако увидев, что она направляется к замку, Канер остановился как вкопанный.

– Нет. Если моя тетя меня увидит, то наверняка побьет.

Пусть только попробует! Мэгги была настроена воинственно и такого бы уж точно не допустила. Но, без сомнения, ребенок и так повидал в жизни достаточно насилия.

Канеру сейчас нужна защита, и Мэгги решила обеспечить ее, несмотря ни на что.

– Тогда я позабочусь, чтобы твоя тетя тебя не увидела, - сказала она, не отпуская ледяной руки мальчика, и, изменив направление, повела его к черному ходу замка. По задней лестнице они поднялись в маленькую комнатку, которую Кенна предоставила гостье для ночлега.

Вечер выдался холодный, а бедный Канер был бос и одет в сине-коричневый плед, который давно следовало выбросить, как старую тряпку.

Чтобы представить бессердечие тети и дяди малыша, Мэгги пришлось напрячь все свое воображение. Она не смогла бы так обращаться с ребенком, особенно с родным по крови.