Покорение Сибири

Решетников Александр Валерьевич

– Козлы, они, Иван, как и Радищев, которого ты лично хотел грохнуть.

– А почему козлы?
– улыбнулся Лапин.

– Прости, не правильно выразился... Не только козля, но и бараны. Самое смешное, что и при советской власти их коммунисты всячески восхваляли, и либералы при демократии, из которой нас сюда занесло.

– Так основная масса так называемых демократов-либералов, это бывшие коммунисты, комсомольцы и пионеры. Мне коммунистом, правда, побыть не удалось, а вот пионером и комсомольцем даже очень, -

усмехнулся Лапин.

– А демократом - не довелось?
– подколол его Агеев.

– Не-а, я в политику не лез, меня и без этого хорошо кормили, - самодовольно улыбнулся Иван, и продолжил, - а почему не только козлы, но ещё и бараны?

– Потому что сами не знали, чего хотели, и другим голову пудрили. А ведь реально могли для страны что-то полезное сделать... Как минимум улучшить труд и быт своих крестьян.

– А они хотели счастья сразу для всех...

– Я и говорю - бараны!

Глава 3.

Лейтенант.

Конец мая 1793 года дышал свежестью и спокойствием. Иван Казанцев приехал в Тюмень, в которой не был десять лет. Уезжал мальчиком, а вернулся лейтенантом с двумя наградами - Георгиевскими крестами четвёртой и третьей степени. А новое звание Иван получил за участие в штурме Измаила. Там он был впервые ранен. Правда рана оказалась не тяжёлой, пуля попала в левое плечо, не задев кости, и пока не закончилось сражение, он продолжал бой, лишь дав одному из своих солдат наскоро себя перевязать. А сейчас лейтенант лежал в гамаке, установленном во внутреннем дворике их особняка, и читал книгу.

– Ваня, мама велела, чтобы ты кушать шёл, - услышал он голосок пятилетнего братика Мишки, которого за руку держала Люба - старшая дочь Алексея Петровича Казанцева.

– Скажи, что сейчас приду, - ответил, улыбаясь, Иван.

Ему было смешно видеть, как мальчуган с серьёзным видом передаёт ему просьбу матери. Тут на крыльцо выскочила двенадцатилетняя сестрёнка Анастасия, которая, в отличие от серьёзного братика и скромной четырнадцатилетней Любы, была довольно смешливой и непоседливой.

– Тоже папину книгу читаешь?
– с хитрой улыбкой спросила Настя.

– Ага, читаю, - согласился Иван.

– Её все читают! Говорят, даже сама Государыня Императрица читала, - с гордостью заявила девочка.

– А чего вдруг отец решил написать книгу о танцах?
– поинтересовался старший брат, который до сегодняшнего дня не подозревал о данной книге.

– А его Татьяна Львовна Лапина об этом попросила, после того, как папа показал её ученицам несколько танцевальных движений, - похвалилась своей осведомлённостью Настя.

– А меня отец танцам не учил, - покачал головой Иван.

– Зато меня учил, - сказала девочка и, показав Ивану язык, убежала в дом вслед за сестрой и братишкой.

А правда, чем была

так интересна эта книга? Ведь не только понятными и красивыми картинками, поясняющими описание. Совершенно верно. В своей книге Алексей Петрович сравнил человеческое тело с механизмом, которым можно эффективно пользоваться, используя законы механики. Описано всё было простым и понятным языком с множеством примеров. Даже самый последний скептик, реши он проверить утверждения, написанные в книге, быстро бы удостоверился, что система работает. Именно этим она и привлекла Ивана. Менее образованных людей данная книга, конечно же, привлекла бы картинками и простотой описываемых движений.

А как Иван оказался здесь, в Тюмени, в этом гамаке и с этой книгой? А пришлось ему временно оставить службу из-за второго ранения. В этот раз пуля угодила ему в бедро, когда они гнались за контрабандистами. Рана оказалась серьёзной, и ему предоставили отпуск для излечения. Это время он решил провести в Тюмени, по которой давно соскучился.

– Проходи, Ванюша, садись - сказала Елена Михайловна, - только тебя и ждём.

В столовой за большим столом, кроме Елены Михайловны и её троих детей, ещё сидела Дарья Михайловна Маллер со своим сынишкой Тимофеем. Иван здесь оказался единственным мужчиной. Остальные были в разъездах. Алексей Петрович был в Тобольске, Агеев в Томске, Лапин в Охотске, Кощеев в Новосибирске, Муравьёв в Херсоне, Артур Рудольфович в Петербурге. У всех мужчин были дела. Когда основные блюда были съедены, начались разговоры.

– Ах, Иван, - сказала Дарья Михайловна, - как хорошо, что ты приехал. Наши мужчины в этом году словно с цепи сорвались, постоянно куда-то убегают. Не сидится им спокойно на одном месте.

– Если бы не ранение, Дарья Михайловна, то и меня вы тоже бы не увидели. А у нас медицина в Тюмени всё-таки будет получше, чем даже в столице. Вот я и решил и родню навестить и подлечиться... Такой чудесный массаж делают только здесь!

– Ванюша, ты так часто хвалишь Тюмень, что можно подумать в Москве и Петербурге хуже, - сказала недоверчиво Елена Михайловна, - сам же десять лет здесь не был.

– Матушка, я в городе уже три дня и мне хватило времени сравнить... Вы были на "Колесе обозрений"? Такая красота сверху открывается! Это же чудо! Только отец мог такое придумать...

– Ваня, что же ты при детях такое говоришь? Так, дети, все покушали? А теперь идите заниматься своими делами, - выпроводила она всех несовершеннолетних из-за стола и продолжила.
– Это колесо - страсть одна! Чтобы я на нём... Да никогда! Люди рассказывают, что наверху жутко до ужаса!

– Однако туда идут, да ещё и деньги за это платят, значит, народу нравится, - улыбнулся Иван.

– Народу нравится, вот пусть и ходит, а меня туда и силком не затащишь...

– Ваше право, матушка. А в Тюмени действительно хорошо. И мост через Туру построили... Сколько отец говорил про него, сколько мечтал...

– Вот мост - это хорошо, это давно пора было сделать. А он всё своими заводами занимался...

– Лена, зато ты супруга генерал-губернатора, - улыбнулась её сестра.