Покорение стихий

Катарис

— Насчёт этого ты ошибаешься, — одёрнула его я. — Софи повторяла, что защиты хватит на год, потому периодически усиливала её, чтобы та не сломалась.

— Деточка моя, — заулюлюкал паук. — Тебя ждёт тысяча открытий!

Я скептично взглянула на лилового всезнайку: давай же, удиви меня.

— Ментальная защита ставится единожды и на всю жизнь, — ошарашил меня Око, а затем добил, — а после не чаще, чем раз в десять лет обновляется, и то, если ты занимаешь невероятно важную должность при дворе. Двух-трёх раз достаточно, чтобы навсегда прочно спрятать

твои мысли от пытливых глаз.

Затем семиногий паук подобрался ко мне ближе и добавил:

— Девочке из деревушки, вроде тебя, и вовсе щит не нужен: менталистов загородом не водится.

Я опешила.

— Так сколько, говоришь, твой щит усиливали? — наигранно безразлично уточнил Око.

— Раз в полгода… — машинально ответила я и добавила, — …в течение десяти лет.

Маг потерял дар речи. Сначала он молчал и, кажется, не дышал, а потом хрипло спросил:

— Кто ты?

Глава 4

Повисшую после вопроса Око неловкую паузу прервала приближающаяся повозка. В надежде на отдых я радостно начала голосовать. Кучер притормозил и остановился рядом со мной.

— Подвести? — мрачно спросил крупный чернобровый возница с круглым носом.

— Да, спасибо, — обрадовалась я. — Мне надо в Тормут.

— Два серебряных, — сурово ответил мужчина.

— Это грабёж, — прошипел Око.

— Договорились! — сказала я, протянула деньги и забралась внутрь.

— Ехать четыре дня, останавливаемся на ночлег и ужин в придорожных тавернах. Еда и кров в стоимость не входит, — монотонно пробубнил возница.

— Вот, хапуга, — прокомментировал паук. — За эти деньги кучер должен нам своих четырёх лошадей с повозкой продать, да мешок овса в дорогу предложить, вежливо и учтиво, а не тоном, будто одолжение делает.

Мне было всё равно. У меня не осталось сил торговаться: я хотела спать и скорее уехать подальше от людоедов и прочих опасностей, обрушившихся меня в последние два дня.

Надо отдать должное, повозка оказалась просторной, рассчитанной человек на десять, но попутчиков у меня было всего трое: пожилая женщина с ребёнком лет семи и черноволосый мужчина. Если присутствие первых успокаивало, то нахождение второго — напротив: возникло жгучее желание вжаться в стенку и спрятаться, что я и сделала.

Устроившись в самом тёмном углу, где тень скрывала меня от любопытных взглядов, я изредка смотрела в окно, возле которого, улыбаясь, сидела женщина и напевала грустную колыбельную мальчику рядом с ней. Поднять глаза на странного попутчика я не осмелилась, заснуть тоже не смогла, а Око притих.

Когда стемнело, мы остановились у приличного трёхэтажного домика. Возница, не церемонясь, дал понять, чтобы все выходили на постой — внутри ночевать запретил. Сжав в руке два медяка, я смело отправилась в дом. На пороге, радушно приглашая войти, меня встретила полная дама в чепчике. Неуклюже сунув ей деньги, я попросила отдельную комнату и горячий ужин. Жестом призывая остальных присоединиться, хозяйка таверны

зашла внутрь, а меня завела в малюсенькую комнатку, похожую на чулан.

— Прости, дорогуша, единственное безопасное место для такой красавицы, как ты, — извиняясь, сказала женщина.

Я потупила взгляд и смутилась от грубого комплимента.

— Лучше не выходи до утра. Ужин я сама тебе принесу, отдыхай, — подытожила дама и скрылась.

Я согласилась и заперлась изнутри.

Чуланчик был не так уж плох: на полу лежал соломенный матрац с подушкой и одеялом, а рядом стояла маленькая тумбочка с незажжённой лампадкой.

— Она права, молчи и не высовывайся да сумку поближе к себе держи, — вдруг проснулся Око.

— Здесь тоже тролли? — ожидая неприятностей, спросила я.

— Хуже — люди.

Однажды я сойду с ума от двусмысленных заявлений паука.

Закатив глаза, я проглотила ироничный ответ и легла на матрац, принимая наиболее удобную позу. Духота и полутьма чулана быстро сморили меня — я задремала.

— Ужин под дверью, — громко постучав, бросила хозяйка постоялого двора, после чего послышались тяжёлые удаляющиеся шаги.

Я испуганно подскочила от резкого пробуждения, но, осознав, что мне ничего не угрожает, сразу успокоилась.

Когда шаги стихли, я открыла дверь чулана и занесла поднос в своё убежище. Владелица таверны оказалась щедра: меня ждала ароматная похлёбка, свежая, тёплая булка и целый кувшин ягодного морса. Живот жалобно заурчал, напоминая о долгом вынужденном голоде, а я, наконец, решила использовать по назначению старую лампадку.

— Не стоит, — шёпотом предостерёг Око. — Яркий свет из щелей привлечёт внимание, а мы должны остаться незамеченными. У меня плохое предчувствие.

Доверившись интуиции своего спутника, я не стала возражать и устроилась с едой у самого большого просвета в деревянной стене: в конце концов, я хочу видеть, что ем!

Растягивая удовольствие от горячей пищи, я уплетала свой завтрак-обед-и-ужин, для развлечения рассматривая зал. Грязный влажный пол, обшарпанные обои, из украшений — висящие на стенах головы животных, заполненная разгорячёнными весёлыми обывателями, пьющими эль, дюжина столов — всё кричало, что я попала в дешёвую харчевню. Худая подавальщица, охая, носилась между посетителями, зорко контролируя наполненность бокалов гостей. За одним из столов у прохода расположился извозчик, с которым я добралась сюда, старухи с ребёнком видно не было, а леденящий душу брюнет шёл прямо на меня!..

Резко выдвинув стул, мужчина сел за стол так, что через щель я наблюдала лишь его ноги и ботинок незнакомца, появившегося из ниоткуда. Обувь, сидящих передо мной, разительно отличалась. Наводящий на меня смертельный ужас брюнет был в чёрных лакированных узконосых сапогах на маленьком каблуке, неприятно постукивающим во время ходьбы. Спутник мужчины, напротив, предпочёл мягкую обувь, внешне напоминающую огромный вязаный носок или кошачью лапку.

— Нашёл? — твёрдо спросил мой попутчик.