Покорение высоты
Шрифт:
Начиная с третьего курса и вплоть до диплома Никитин писал свои курсовые работы не по классической архитектуре, хотя и оставался на архитектурном отделении, а по новой даже для института теме, которую обобщенно можно было бы назвать «Раскрытие конструктивных возможностей железобетона». Никитин не знал, нашел ли он свое призвание, но после встречи с профессором Молотиловым на всю предстоящую жизнь он стал увлеченным. Первая же курсовая работа по этой теме несла в себе этот заряд увлеченности. В ней Никитин умело применил сложные формулы инженерных расчетов для определения деформации железобетонных конструкций от собственного веса и от нагрузки. Видимо, эта курсовая работа и решила его
Николай Иванович Молотилов похвалил студента за находчивость, за умелое пользование справочником инженера-строителя, потом спросил: «Нет ли у вас желания поработать на благо Родины?» Никитин ответил, что времени свободного у него совсем нет, и так в ущерб учебе приходится работать на пристани.
— Помилуйте, голубчик, всякий труд должен оплачиваться. Вы слышали, например, что я за бессмысленное сидение в президиумах взымаю свою почасовую ставку? — Никитин молчал. — Позвольте полюбопытствовать, сколько в артели приходится вам за час работы? Копеек по двадцати?
— Тридцать, а то и больше.
— Я плачу студентам по пятьдесят копеек в час, и работают они у меня вот этим местом, — он постучал пальцем по своему крепкому лбу, — а отнюдь не спиной. Использовать инженера как физическую силу преступно. Будьте любезны, голубчик, бросить этот труд, он унижает ваш разум.
Никитин пожал плечами:
— От добра добра не ищут. Мне работа на пристани нравится.
— Ну что же, не смею настаивать, — профессор насмешливо взглянул на него. — Если все-таки надумаете — приходите ко мне домой. Работают у меня в любое удобное для студентов время, начиная с полудня и до полуночи. — И попрощался в точности как Ливанов: «Честь имею!»
После обеда Николай пришел на пристань прощаться с артелью, возле которой он кормился целых два года, оплачивал свой кров, купил новую одежду и ботинки. Грузчики явно огорчились, что их студент, не какой-нибудь шалопай, изгнанный из высшей школы, а настоящий, серьезный студент, которым они уже привыкли гордиться, покидает артель. Что же здесь поделаешь, видно пришла пора заниматься умственным делом.
Исследовательская студенческая группа проф. Н.И. Молотилова. С. Ружанский, Н. Никитин, А. Пирожкова, А. Никольский, А. Полянский
Профессор Молотилов встретил Никитина как будто с удивлением и нечаянной радостью, словно приход Николая был для него неожиданным сюрпризом, на который он не рассчитывал. Молотилов повел его в свою столовую и, не слушая возражений, усадил обедать. За столом уже сидели двое студентов-старшекурсников и ели суп с клецками. Николай стеснялся есть в присутствии профессора, а Молотилов глядел на него ласковыми глазами и поминутно спрашивал, достаточно ли вкусно, будто сомневался в способностях своей поварихи.
На протяжении всего вечера профессор не отпускал от себя Николая, растолковывал ему суть будущей работы. Никитин удивлялся, почему профессор из всего курса выбрал именно его, ведь ему должны быть ближе строители, чем будущие архитекторы. Спустя неделю он сам нашел ответ на этот вопрос. Профессору нужен был человек, который не боялся бы никакой работы и был бы элементарно неглуп. Молотилов поручил студентам дело, принадлежащее к разряду почти безнадежных, потому что ни одного универсального специалиста по комплексным расчетам строительных конструкций не только в Сибири, но, пожалуй, и во всей стране в то время почти не было. С появлением большого бетона
Стройка настойчиво требовала от науки разработать комплексную методику расчета наиболее употребительных железобетонных конструкций и надежную технологию их изготовления. Технологическую часть задачи профессор Молотилов взял на себя, но подход к комплексной разработке виделся ему лишь в общих чертах, так как математическим аппаратом расчета сам он не владел. Но как человек, преданный строительному делу, Молотилов знал страдания стройки, которые несут ей вынужденные простои, не раз видел замороженные на целые месяцы строительные объекты, на которых рабочие послушно ждут, когда инженер выдаст им наконец расчет злополучной конструкции. Получалось, что замена кирпича железобетонными конструкциями, обещавшая огромный выигрыш во времени, это же время и поедала.
Первым коллективом, который не захотел мириться с такой несправедливостью, стал коллектив строителей знаменитого Новокузнецка. Строители Кузнецкого металлургического завода, где предполагалось смонтировать сотни тысяч рамных железобетонных конструкций, уговорили профессора Молотилова взять у завода подряд на разработку комплексной методики расчета таких конструкций (рамные конструкции — это конструкции каркасов зданий, своеобразный скелет промышленных и гражданских сооружений).
Профессор Молотилов ничего положительного строителям Кузнецка обещать не мог: для выполнения этой работы необходимо было создать большое счетно-конструкторское бюро, которое состояло бы из способных инженеров с остро развитым чувством интуиции, с полным доверием относящихся к своему поиску. А под рукой у Николая Ивановича Молотилова были одни лишь студенты.
Ни инженерного опыта, ни интуиции у Никитина в то время не было и быть не могло. Было одно лишь чувство, что в этом огромном, непосильном задании он, может быть, найдет то, зачем он пришел в Томский технологический институт. Погружаясь в работу, он все больше убеждался, что теория расчета прогрессивных строительных конструкций может быть подчинена строгой математической логике и законам теоретической механики. Профессор Молотилов поддержал его стремление основательно изучить эти разделы естествознания и добился, чтобы Никитина допустили к слушанию лекций на механико-математическом факультете.
Вскоре в профессорском доме Николай Никитин стал своим человеком, он ходил сюда чуть ли не каждый день и покидал его не раньше полуночи. Студенческая жизнь с ее радостями и горестями шла где-то мимо него, а он чертил профили конструкций и считал, чертил и считал. Часто Николай дорабатывался до того, что не мог заснуть. Он долго глядел в высокое окно своей комнаты и мысленно рисовал линии между звездами. Он спокойно относился к своей ноше и даже немного гордился, что на все оставшиеся годы студенческой жизни он обеспечен работой. Ему чуть ли не по дням были расписаны чертежи и бесконечные расчеты самых разнообразных железобетонных свай и балок.