Покорение Южного полюса. Гонка лидеров
Шрифт:
И снова:
Ужасный вопрос о том, что мы могли бы сделать для них с собачьими упряжками, не выходит у меня из головы — но мы исполняли приказы.
До конца своих дней Черри-Гаррард занимался самобичеванием. Если бы только он знал навигацию, если бы он был опытным возницей собачьей упряжки, если бы он мог подчинить своей воле упрямого русского крестьянина — друзья были бы спасены. В итоге его разум помутился от этих мыслей.
Однако теперь он думал об осуждении —
Стоя в снегах возле последнего лагеря Скотта, они уже предвидели это. Аткинсон закончил рассказ о последнем переходе полярной партии чтением сообщения самого Скотта, предназначенного для публики. Эффект был немедленным.
Об их страданиях, трудностях и преданности друг другу [писал Уилльямсон] мир очень скоро узнает. Подвиги, совершённые ими, равны подвигам на поле боя, они заслуживают уважения и почёта со стороны каждого истинного британца.
Так мягко и естественно пустила корни легенда. Скотт знал, как разговаривать со своими соотечественниками.
Откопали сани с грузом геологических образцов. Черри-Гаррард нашёл это «великолепным, ведь люди… шли и несли с собой то, ради чего умерли».
«Я думаю, — сказал Гран, у которого была другая точка зрения, — что они могли бы спастись, не будь этого груза».
Они тащили тридцать фунтов камней для того, чтобы выдать себя за мучеников во имя науки — маленький патетический жест, с помощью которого они спасали себя от крушения надежд и поражения на полюсе. Возьми они с собой вдвое меньшее количество тюленьего мяса — и оно бы могло спасти им жизнь. Пинта керосина или банка пеммикана стоили для них больше, чем самые ценные камни мира. К тому же оказалось, что образцы не имели никакого научного значения. Шеклтон уже выполнил основную часть этой работы, и к тому моменту, когда были опубликованы результаты экспедиции Скотта, события, происходившие в мире, окончательно отодвинули их в тень.
Геологическая коллекция была только частью груза. Гран поражался: «Просто невероятно, как же много всего они везли в санях… массу пустых упаковок из-под провизии и изношенную одежду».
Партия продолжила двигаться на юг в поисках Оутса, но удалось найти только его пустой спальный мешок, лежавший в нескольких милях от обнаруженной ранее палатки. Там построили ещё одну пирамиду и установили крест, к которому прикрепили записку: «Здесь умер храбрейший джентльмен, кап. иннискиллингских драгун Л. Е. Г. Оутс».
После этого все немедленно повернули обратно к Сорроуфул-Кэмпу, «скорбному лагерю», как назвал его Уилльямсон. Там, перебирая вещи и решая, что можно оставить, Гран и Уилльямсон случайно нашли сумку с письмом Амундсена к королю Хаакону VII. Она лежала среди камней в санях Скотта, всю зиму погребённая под снегом.
У пирамиды, установленной в память о полярной партии, Гран надел лыжи Скотта для обратного путешествия. По его собственным словам, «эти лыжи хотели и могли завершить своё двухтысячекилометровое странствие».
Теперь
До Хат-Пойнта они дошли 27 ноября, где узнали, что Кэмпбелл спасся самостоятельно. Он со своей партией провёл зиму в снежной пещере в Эванс-Коувс, на побережье южной части Земли Виктории, охотясь на тюленей и пингвинов. Это была великолепная история выживания. Лишь одно обстоятельство омрачало её — Аббот, один из матросов, в Хат-Пойнте сошёл с ума.
Теперь им ничего не оставалось, кроме ожидания корабля, который почему-то опаздывал. Они скрепя сердце начали готовиться к третьей зимовке 17 января. На следующий день Гран записал в своём дневнике:
Видим «Терра Нова». Ура! Ура! Великая радость — ура!
Командиром корабля был «Тедди» Эванс, излечившийся от цинги. После тридцатишестичасовой круглосуточной работы корабль был загружен и отправился вверх по проливу в Хат-Пойнт — на холме для наблюдений решили установить крест в память о полярной экспедиции. На нём написали предложенную Черри-Гаррардом строку из «Улисса» Теннисона «Искать, найти, дерзать, не уступать» [116] — ту самую, которую шесть лет назад выбрал Нансен, прославляя в Лондоне подвиг покорения Амундсеном Северо-Западного прохода.
116
Более известную у нас как «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Прим. ред.
После этого «Терра Нова» отправился в путь. Десятого февраля в три часа дня они достигли порта Оамару в Новой Зеландии, где Аткинсон и Пеннелл сошли на берег и отправили телеграммы в газеты, а «Терра Нова» в это время курсировал вдоль берега, чтобы предотвратить утечку новостей. В Литтлтон он вошёл 12 февраля. Флаги были приспущены. Страницы пестрели огромными заголовками. Смерть Скотта потрясла мир. «Приключение закончено, — написал Гран в своём дневнике, — и наше путешествие остаётся в прошлом».
В Лондоне лейтенант военно-морского флота Барри Домвилль [117] , услышав новости, прокомментировал их так: «Мне никогда не нравились эти экспедиции с участием офицеров флота, и, хотя, конечно, мне жаль Скотта, чрезмерно переживать по этому поводу я не могу».
Более типична такая запись в дневнике одной школьницы из Бристоля:
Вторник 11 фев. 1913 — страшный день. Никогда не забуду этот печальнейший день для тех женщин, которые узнали, что после титанических усилий капитана Скотта и его четырёх храбрых товарищей достичь Ю. полюса (и тем самым дать повод Британии для гордости) пять человеческих душ стали жертвами Антарктики — этих людей ждали дома жёны и дети, и последней волей капитана Скотта было, чтобы о них позаботились на родине. Да будет так.
117
Позднее адмирал сэр Барри Домвилль.